Поэтому, считают друзья Иова, человек любое свое страдание должен всегда считать заслуженным и справедливым наказанием со стороны Бога. К тому же принимать его с благодарностью: «Блажен человек, которого вразумляет Бог, и потому наказания Вседержителева не отвергай» (Иов. 5: 17).

Но Иов гордо бросает в лицо своим утешителям: «Далек я оттого, чтобы признать вас справедливыми; доколе не умру, не уступлю непорочности моей» (Иов. 27: 5). Он обвиняет в несправедливости самого Бога, и прежде всего по отношению к нему, Иову. Он считает, что никогда и ни в чем не согрешил ни перед Господом, ни перед людьми, наоборот, он всегда делал добро людям и всю жизнь поклонялся одному только Яхве. И Бог все это знает. За что же он тогда так покарал его? Иов даже допускает, что, возможно, в молодые годы по незнанию и совершил какой-либо грех. Но он уверен, что даже если такое и было, то обрушившееся на него наказание явно не соответствует проступку.

Да и в целом Иов постепенно склоняется к тому, что в мире отсутствует как божественное правосудие, так и воспетая пророками справедливость Господа. Более того, Иов отказывается признать за Богом такие качества, как милосердие и благость. Из речей Иова следует, что он считает поведение Бога аналогичным поведению жестокого и капризного тирана, злодея и покровителя злодеев.

Но хуже всего, по мнению Иова, то, что Бог благоволит к злодеям и оказывает им покровительство: «И нет жезла Божия на них» (Иов. 21: 9). И «в день погибели пощажен бывает злодей, в день гнева отводится в сторону» (Иов. 21: 30). В третьей своей речи Иов даже осмелился заявить: «Земля отдана в руку злодея, лицо ее судей он закрывает» (Иов. 9: 24).

Еще древние комментаторы не могли дать однозначное разъяснение этому месту. Если придерживаться контекста, то «он» во втором полустишии – это Бог. Но кто тогда назван «злодеем» в первом полустишии? Этот парадокс разные толкователи объясняют по-разному: одни считают слова Иова откровенным поношением Бога, другие предполагают, что «злодеем» назван сатана. Один из еврейских комментаторов Библии – Арнольд Эрлих (1848–1919) – писал: «Под “злодеем”, хотите – верьте, хотите – нет, следует понимать не кого иного, как самого Бога!»…

Когда же друзья говорят Иову, что Бог позже отомстит потомству грешника, он решительно отвечает им: «Скажешь: “Бог бережет для детей его несчастие его”. – Пусть воздаст он ему самому, чтобы он это знал. Пусть его глаза увидят несчастие его, и пусть он сам пьет от гнева Вседержителева. Ибо, какая ему забота до дома своего после него, когда число месяцев его кончится» (Иов. 21: 19–21).

Вместе с тем Иов готов согласиться, что нет человека абсолютно безгрешного, поскольку люди несовершенны по своей природе. Но тем более, считает Иов, Господь не должен наказывать людей за их грехи и пороки, так как он сам сотворил их таковыми.

Рассуждая далее, Иов говорит, что даже если человек и совершил какой-либо грех перед Богом, то достойно ли вечного и всемогущего Господа преследовать за это человека? Ведь человек – слишком малозначащее по сравнению с Богом создание: он – как пылинка, уносимая ветром…

В завершающей части поэмы появляется Яхве. Он произносит длинную речь, полную самовосхваления. В конце ее Бог спрашивает: «Будет ли состязающийся со Вседержителем еще учить?» А затем дополняет: «Обличающий Бога пусть отвечает Ему» (Иов. 39: 32).

После этого «отвечал Иов Господу и сказал: вот, я ничтожен; что буду я отвечать Тебе? Руку мою полагаю на уста мои. Однажды я говорил, – теперь отвечать не буду, даже дважды, но более не буду» (Иов. 39: 33–35).

Но вот что удивительно: судя по стихам 42: 7–8 из эпилога, Яхве даже оправдывает речи Иова: «И было после того, как Господь сказал слова те Иову, сказал Господь Елифазу Феманитянину: горит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов. Итак возьмите себе семь тельцов и семь овнов и пойдите к рабу Моему Иову и принесите за себя жертву; и раб Мой Иов помолится за вас, ибо только лице его Я приму, дабы не отвергнуть вас за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов» (Иов. 42: 7–8).

Кто же был подлинным автором Екклесиаста?

Как понимать это место? Как объяснить, что Яхве дважды объявляет правильным то, что говорил Иов? И это после того, как сам Яхве немного раньше сурово осудил попытку страдальца «омрачить промысел словами без разумения».

На эти вопросы имеется ряд ответов. Вот, например, что пишет по этому поводу исследователь Ветхого Завета М.И. Рижский. «Одни комментаторы считают, что одобрение Яхве относится только к поведению Иова и его словам в прологе: “Яхве дал, Яхве взял” и т. д. Эти критики рассматривают стихи 42: 7–8 как наилучшее доказательство того, что вся дискуссия между Иовом и друзьями, как и речи Яхве, является самостоятельным литературным произведением, вставленным в рамку древней легенды, остатки которой сохранились в прологе и эпилоге. В легенде Иов действительно “не согрешил” и не произнес никакой хулы в адрес Бога. И, следовательно, Яхве имел полное основание с похвалой отозваться о поведении и речах своего верного раба» (М.И. Рижский. Книга Иова. 1991).

Видимо, разговор о книге Екклесиаста следует начать с ее названия. А оно является греческим переводом еврейского слова кохелет (от кахаль – «собирать»), что означает проповедник, или оратор в собрании. По этой причине в греческом переводе с иврита книга называется «Екклесиаст», а в русском – «Проповедник». Кроме того, «кохелет» можно также истолковать как поучающая премудрость.

Большинство верующих читателей Екклесиаста не сомневаются в том, что написана она иудейским царем Соломоном. Да и откуда могут взяться подозрения, что автором этого выдающегося произведения является кто-то другой, если в самом первом стихе книги четко указано: это «Слова Екклесиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме» (Еккл. 1: 1). К тому же среди ветхозаветных творений «Екклесиаст» находится между книгами Притч и Песнь песней, автором которых библейская традиция также считает Соломона.

Однако, как выясняется, с авторством книги Екклесиаста не все так просто, как можно было бы думать. По крайней мере, существуют веские доказательства того, что автором первого и заключительных стихов был человек, вряд ли имевший какое-либо отношение к основному тексту книги. По этой причине большинство исследователей считают, что эти стихи были вставлены в текст Екклесиаста в более позднее время неизвестным переписчиком или же переводчиком.

Причем, сомнения в том, что автором книги Екклесиаста является Соломон, появились уже в I веке н. э. у иудейских богословов. Именно в это время шел процесс формирования канонического текста еврейской Библии, и некоторые священнослужители высказывались против включения в канон книги Екклесиаста, поскольку в ней якобы содержались еретические мысли. А это, в свою очередь, значило, что еретиком являлся и сам Соломон. Но поскольку за ним подобного воззрения не наблюдалось, был сделан вывод, что премудрый царь Соломон не мог быть автором книги Екклесиаста. В настоящее же время это утверждение считается твердо установленным фактом.