о которых мало известно даже тем, кто там работает. Вот это нужно иметь в виду в нашем случае. Потому как даже те, кто заказали эту задачу… да-да, есть такие уровни, которые недосягаемы многим, в плане воображения. Была команда спецслужбам свыше – дать задание разработать секретную тайную программу: создать химические соединения и технологии, с помощью которых можно было бы не просто вербовать нужного человека, а и вовсе взять под контроль его сознание – частично стереть память и внушить ему другие воспоминания, знания, попросту зомбирование с функционирующим сознанием. И как вы думаете – какая квинтэссенция его идеи?

– Э-э, – замешкался человек, – тут вопросы задаете вы?

– Это не совсем вопрос, а часть диалога, с помощью которой вам будет яснее, что же могло привести нашего художника в царство Аида.

– Я так понимаю, все следственные мероприятия внутренние вы уже провели… и я делаю вывод для себя, извините за откровение, что ничего нового я не узнаю.

– Признаюсь так же откровенно, был бы рад, если бы вы определили или хотя бы предположили нечто новое. Признаюсь, мы зашли в тупик, хотя…

– Может, зацепка в самой невероятной версии.

– Продолжу начатое, потом озвучу свою версию, думаю, вы будете достаточно снабжены фрагментами общей картины мира, в котором жило сознание нашего сотрудника. Тогда и озвучу свою весьма эпатажную версию, такую же, как теория симуляции по определению нашей реальности. Ведь согласитесь, быть одновременно в двух местах…

– Я, конечно, уважаю ваше мнение, версию приму к рассмотрению, вы все же намного больше кого-либо знаете, вернее, знали вашего подчиненного… я не ошибаюсь, он был у вас в подчинении?

– Да, курировал, так ведь у вас это называется.

Следователь улыбнулся.

– Нет, не совсем у нас. Мы работаем с ними в тандеме, признаю. И эту картину, намалеванную вашим художником, они, скорее всего, действительно исследуют.

Они пару секунд молча смотрели друг на друга. Пасхов, как и Штирлиц в анекдоте, задался вопросом: «Не сказал ли я что-то лишнее?» Было бы глупо думать о наивности руководства предприятия такого уровня, не учесть негласное зондирование со стороны контролирующих служб. Исходя из этой логики, его предположение должно было послужить дополнительным стимулом к их доверительному общению.

– Не знаю, осведомлены ли вы, – продолжил глава предприятия, не отрывая взгляда от гостя, – о такой особенности научной деятельности, как раздельное решение. Предусмотрена такая реверсная система по типу ленты Мебиуса, как условный элемент контроля, причем это требование контрразведки.

– Даже так? Вы имеете в виду раздельное решение задачи? – оживился слегка оцепеневший под сверлящим взглядом хозяина кабинета сотрудник комитета.

– Именно. Раз у вас есть допуск к нашим материалам, позволю себе вам раскрыть систему принципов деятельности, направленных на сокрытие истинных итогов по изобретениям, имеющих двойное назначение. Так вот, исследовательскому объединению может быть задана задача изобрести механизм, который, например, направленным лучом может считать координаты полета ракеты уже в процессе движения. Это уже не новость, и я вам не раскрыл государственной тайны. Так вот, изначально, как бы официально, НИИ работает над системой, которая срабатывает компилятивно, связанной, например, со сходом с орбиты какого-либо космического объекта. Это может быть как спутник, как его часть, например, случайно или в процессе аварии оторвавшийся, так и вовсе астероид и метеорит. Внешне благая деятельность.

– Не хитро, но весьма продуктивно.

– Так вот, на самом деле изначально заказчик может дать задачу, чтобы этот луч, непосредственно фиксирующий дистанцию, имел определенные параметры, которые воздействуют на что-то, что пока еще людям неизвестно, обществу непонятно. То есть ученое сообщество само должно придумать как бы эту маскировку истинного назначения, гражданский аналог системы, механизма или программы. И вот эти две задачи разделены. Одно научное объединение делает установку с одним назначением, а второе – с другим. А в основе одна и та же научная основа. Если вы удосужились поинтересоваться разработками нашего НИИ, то скорее всего – вы знаете об установке «Детектор-А».

– Не только. Он у нас на службе, – собеседник выразил едва различимую улыбке, при этом глава концерна не оценил шутку.

– Вот и наглядный пример. Институту заказали этот лучевой считыватель как прибор, который должен работать на определенных параметрах, с помощью которых должно быть возможным сканирование секретных линий правительственной связи. Ну и, соответственно, считать их частотные вибрации, составить алгоритмический язык. Попросту говоря, подготовить код для декодирования. Однако установка уже имела назначение. Изготовили ее во ВНИИ ядерной геохимии и геофизики. Как вы, надеюсь, поняли, она была создана для другого. А именно – для количественного нейтронно-активационного анализа разведки полезных ископаемых. Если вы считаете, что я отошел от темы, то спешу вас заверить – это не так. Теперь уже предчувствую вашу догадку. Да, наш герой использовал в своей программе эту установку, потому как у нее есть и третья ипостась. И вот эту ипостась обеспечил наш художник. И хорошо прижилось, скажу я вам.

– И что же может делать этот аппарат или установка? Вообще, что это из себя представляет?

– Считайте, что вы немного распутали клубок. Он может повлиять на ваш мозг таким образом, чтобы в нем рождались определенные мысли.

Следователь почесал висок, скорее рефлекторно, чем преднамеренно.

– Рождались определенные мысли? – повторил он.

Пасхов вздохнул и чуть кивнул головой.

– Боюсь, меня не поймут в ведомстве.

– Многие не поймут, – констатировал хозяин кабинета, – причем многие еще и усмехнуться. На самом деле это происходит постоянно с нами. Согласитесь, все влияет на наш мозг. Есть, конечно, предпочтения, но все же влияет на орган, изучающий окружающую действительность, внешняя обстановка. Что-то в большей степени, что-то в меньшей. На кого-то больше, чем все остальное, влияет живопись, на кого-то музыка, кто-то предпочитает тишину, ну а кто-то наркотики.

– Не скажите. Наркотики – это принудительно. Они влияют вне зависимости от предрасположенности.

– И все же согласитесь – наркотиками могут быть и азартные игры, и даже рыбалка.

– А вы не лишены юмора. Если только так, тогда согласен. Причем алкоголь в первых рядах.

– То есть вы поняли, о чем я говорю. Можно повлиять на мозг таким образом, чтобы невозможно было понять, что явилось причиной того или иного поступка. То есть влиянием на мозг можно породить мысли. А теперь если посмотреть на этот аккорд в общей композиции, то уже вырисовывается картина, которая является зеркальным отражением природного свойства нашего мозга.

– Игорь Андреевич, вы, конечно, очень интересный собеседник даже в рамках следственных мероприятий,