— А какую музыку вы играете? — не унимался инспектор.

Парнишка покосился на него, и в его взгляде промелькнула издевка.

— Рок, блюз, металл — всякое.

— Я тоже играю на гитаре, — признался полицейский.

— Да ну?

Парень не проявил к его признанию слишком большого интереса.

— Тебя как зовут?

— Том.

— Можно, попробую твою гитару?

Том поколебался было, но потом встал. Он был долговязым, ростом с Викена, и худощавым; поперек лба тянулась полоска прыщиков. Сняв с себя ремень, он протянул гитару инспектору. Гибсон Лес Пол. У самого Викена такой дорогой гитары не было никогда. Он с благоговением прошелся пальцами по струнам. Настроены они были прекрасно.

— Это тебе отец подарил?

— На день рождения, — подтвердил парень. — Отец ее в Англии купил.

Викен взял несколько аккордов, послушал, как они звучат; даже и со слабым усилителем ощущалось, как затягивает игра на этой красавице-гитаре.

— Вот бы мне такую! — вздохнул он и выдал несколько риффов. — А это слышал?

И снова заиграл. На лице Тома по-прежнему ничего не отразилось.

— Хорошо, — сказал он, когда Викен закончил. — Да, слышал раньше.

— «Блэк мэджик вумэн»! — воскликнул инспектор.

— Это из Сантаны чё-то такое?

— Сантана украл это у «Флитвуд Мэк». А сочинил Питер Грин. Лучший из белых блюзовых гитаристов, которых когда-либо слышал мир. У него был Гибсон вроде твоего. Но в конце концов он отрастил такие длинные ногти, что больше не смог играть.

— А это еще зачем? — спросил Том.

— Он думал, что это отобьет у него охоту играть блюз.

— Жесть!

Викен протянул ему инструмент:

— Теперь ты.

Том взял гитару, подкрутил усилитель. Этот рифф был Викену незнаком, но в нем был драйв, и играть парень умел, в этом сомневаться не приходилось. Вдруг он тонким хрипловатым голосом запел:

— I’m gonna fight ’em off… A seven nation army couldn’t hold me back[18].

Закрыв глаза, парень, казалось, разом погрузился в свой собственный хрупкий мир, не заботясь о том, что чужой человек стоит и разглядывает его.

— And I’m bleeding and I’m bleeding, and I’m bleeding right before the Lord. All the words are gonna bleed from me and I will think no more[19].

Викен, дослушав, воскликнул:

— Это было охрененно сильно, Том!

Паренек понял, что тот не кривит душой. Улыбнувшись, он отвернулся и поставил гитару на подставку рядом с кроватью.

— А вы еще играете в группе? — спросил он полицейского явно для того, чтобы скрыть неловкость.

— Давно уже не играл, — сознался Викен.

— А как ваша группа называлась?

Инспектор ухмыльнулся:

— Мы себя называли «Graveyard Dancers»[20]. Вообще-то, мы чуть было не подписали контракт на выпуск диска.

— Клевое название, — кивнул Том.

Викен спросил как бы между прочим:

— А почему твоего отца нет дома?

Том пожал плечами:

— Он матери вчера звонил. Это из-за его брата.

— Брата твоего отца?

— Йес, брата-близнеца.

Инспектор постарался скрыть свою заинтересованность за равнодушным тоном:

— Значит, у твоего отца есть брат-близнец. И как его зовут?

— Бреде.

— И они похожи друг на друга?

— Не знаю, никогда его не видел.

В дверь заглянула Вибека Гленне:

— Ах вот где вы!

Викен подмигнул Тому:

— Я не смог удержаться и не попробовать сыграть на этой гитаре. Никогда не держал в руках такого инструмента. Раздобудь себе альбом Питера Грина, услышишь, что он вытворяет на Гибсоне.

— Альбом? — опешил Том.

— Э-э-э… ну ты, конечно, можешь просто скачать песни в Сети, — поправился инспектор.

— Ваш сын рассказал, что у Акселя Гленне есть брат-близнец.

Хозяйка подлила всем кофе.

— Они не поддерживали отношений уже много лет. Бреде то ли алкоголик, то ли наркоман, не знаю точно. Он постоянно кочует из одного медицинского заведения в другое.

— Мальчик говорит, что никогда с ним не встречался.

— Вообще-то, и я тоже.

Брови Викена непроизвольно полезли вверх.

— Больше чем за двадцать-то лет?

— Связь между ними прервалась, когда они были еще подростками. Бреде больше не захотел видеть Акселя. Ревность и все такое прочее. Аксель добился успеха в жизни, а Бреде и не пытался его достичь.

— Значит, вам неизвестно, похожи ли они друг на друга?

— Они однояйцевые. И к тому же я видела Бреде на детских фотографиях. Их невозможно различить.

— Можете показать мне какие-нибудь фото?

— Это детские фотографии, но, послушайте, вы же так и не объяснили, почему вы…

Женщина замолчала, встала и вышла в соседнюю комнату. Слышно было, как она там открывает ящики. Она вернулась, неся в руках три фотоальбома:

— Вот пожалуйста, только вы уж извините меня, я что-то не в настроении предаваться воспоминаниям вместе с вами.

— Да ничего, пожалуйста.

Фотографии были отпечатаны с цветной пленки. Краски поблекли и покрылись золотистой патиной. Запечатлены были походы на пляж и празднование Дня независимости, 17 мая. На снимках были женщина со светлыми волосами, заплетенными в косу, и мужчина, на вид гораздо старше, который показался Викену знакомым.

— Родители Акселя, если я правильно понимаю.

Вибека Гленне склонилась над столом:

— Да, верно. Он старше ее на двадцать лет. Он был видным деятелем движения Сопротивления, а позже адвокатом Верховного суда.

— Торстейн Гленне? — сообразил инспектор, раздосадованный тем, что ему это раньше не пришло в голову. — Так ваш муж — сын Торстейна Гленне?

Он стал листать альбом дальше, на одной из страничек задержался подольше. Фьорд и нагретые солнцем скалы.