Хоть сквозь землю проваливайся!

Буквально через несколько минут я прокляла всю современную цивилизацию и ее достижения. Стоило только переступить порог аудитории, как однокурсники тут же начали шептаться и смотреть с насмешкой и едва не брезгливостью. Наверняка кто-то из свидетелей моего разговора с профессором Ласлоу уже доложил кому-то из моих однокурсников, так что новости даже опередили мой приход.

Немногие улыбались мне как и прежде, устояв перед волной злословия, и, разумеется, одним из них стал Джей Прескотт. Вот уж впору благословить братство Зета Каппа Пси, членам которого едва не самим уставом предписывалось судить людей по поступкам, а не по сплетням. Правда, я вообще сильно сомневалась, что за все годы существования развеселого братства хоть кто-то озаботился тем, чтобы этот устав записать. Зато дух его был силен и несгибаем.

Рядом с Джеем я и уселась, буквально прячась за ним от чужих злых языков.

— Что, несладко пришлось, мама Вэл? — спросил он вроде бы и насмешливо, однако с искренней, действительно дружеской заботой.

Я тяжело вздохнула и кивнула, признавая очевидное.

— Даже не представляешь, как, — вполголоса ответила я, принявшись раскладывать на столе рабочий ноутбук, конспекты и ручки. — Все словно взбесились. И одна выдумка хуже другой! Еще и Ламберт этой ночью скорая увезла, так в моем курятнике кто-то слух пустил, будто бы я президента в психушку спровадила, чтобы власть в Тета Пи Омега захватить.

Тут Прескотт не выдержал и сложился пополам от смеха, едва не стукнувшись лбом о стол. Ну да, ему-то все развлечение.

— Ой, не могу… — буквально простонал Джей, утирая выступившие на глаза слезы. — Мама Вэл — и чтобы кого-то упекла в психушку? Валери, ищи в доме траву, они у тебя там точно все до единого обкурились!

На окончательно развеселившегося президента Зета Каппа Пси глядели с недоумением и откровенным осуждением. И на то, и на другое Джею, разумеется, было глубоко плевать, он наслаждался новостями.

— Вернусь — обязательно поищу. А еще и Ласлоу поймала возле корпуса, наговорила всякого, а после в лицо заявила, что я сплю с деканом. Причем, при самом декане. Теперь до выпуска вряд ли отмоюсь.

Смысла страдать из-за уничтоженной репутации Прескотт не видел совершенно. Оно и понятно, у него-то репутации как таковой не было вообще, так что можно и не переживать попусту. А мне нравилось быть приличной хорошей девочкой! Мне нравилось, что мне доверяли по умолчанию, нравилось, что обо мне говорили только хорошее!

Но, кажется, настало время отвыкать от такой всеобщей любви.

— Тоже мне велика беда, — и тут не оценил масштаба проблемы Прескотт. — В одной постели вас с Лестером никто не видел, доказательств нет, так что ни отчислить, ни уволить никого не получится. А языками пусть чешут, если больше делать нечего, — тут Джей еще и повысил голос, чтобы его точно услышали все и каждый, — и своей личной жизни все равно нет.

После такой отповеди в исполнении президента Зета Каппа Пси, который если уж говорил, то, как говорится, не в бровь, а в глаз, шепотки все еще раздавались, но стали на порядок тише. Видимо, никому не хотелось признавать отсутствие личной жизни.

— А вообще, — задумчиво изрек приятель, прикрывая глаза в задумчивости, — сдай все выпускные экзамены, получи свой диплом с отличием и прямо на выпускном затащи Лестера в постель. И пусть злопыхатели передохнут от зависти. Скопом.

Издыхание злопыхателей меня вдохновило, а вот идея затащить декана в постель показалось все-таки показалось спорной.

— Ну, сдохнут они, может, и сдохнут, — пробормотала я и тяжело вздохнула, — но затаскивать ради этого малознакомого мужчину в постель, думаю, все-таки перебор.

Как пережила лекцию, во время которой меня постоянно кто-то буравил взглядом, сама не знаю, наверное, исключительно на силе воли и чувстве юмора Джея Прескотта, который безустанно поддерживал мой боевой дух. Сразу после лекции позвонил второй участник этого нелепого скандала, наш дорогой и сиятельный декан, и велел идти к нему сию же минуту.

Я приготовилась к самому худшему и потопала в кабинет главы факультета, ожидая, что меня и там «обрадуют» с лихвой.

Едва показалась в приемной, как была в ту же секунду изловлена деятельной секретаршей, которая вручила мне чашку чая с мятой. Дурные предчувствия укрепили свои позиции еще больше.

— Кэролл, все настолько плохо? — вполголоса спросила я у девушки и покосилась на дверь в кабинет Лестера. За ней вроде бы было тихо, но мало ли…

— Да нет, — покачала головой секретарша. — Он просто бесится, но вполне вменяем. Но чая выпил едва не литр. Иди и не переживай.

Ну вот я и пошла, надеясь, что чай благотворно повлиял на настроение Дина Лестера, и он меня на нервах не прибьет. Хотя о чем это я? Декан ведь все-таки джентльмен.

«Все-таки джентльмен» обнаружился в самом что ни на есть разбойном по меркам благопристойного профессора Лестера виде: пиджак, а вместе с ним и жилет лежали на кресле, причем так, словно их швырнули в сердцах. От галстука декан тоже избавился, но обнаружить эту деталь гардероба навскидку не удалось. Ни следа прежней методичной аккуратности.

Да и вообще вессексец казался встрепанным, раздраженным и даже слегка агрессивным, что бы ни произошло между ним и профессором Ласлоу после моего ухода, мама Уилли своего начальника очень качественно довела до белого каления. Правда, увидев меня, Лестер как будто попытался взять себя в руки. Ну, или хотя бы вернуть на лицо маску привычной лукавой доброжелательности, какую он демонстрировал всем и каждому с момента своего воцарения на посту декана факультета артефакторики.

Получилось вроде бы, но бешеный взгляд Лестера выдавал с потрохами.

Я не знала, что сказать преподавателю, он, кажется, тоже не готов был блеснуть красноречием прямо сейчас. Пару минут мы только и делали, что стояли друг напротив друга и очень выразительно молчали.

— Сцена сегодня перед занятиями вышла просто отвратительной, — обронил мужчина, подозреваю, исключительно ради того, чтобы как-то сгладить возникшую неловкость и заполнить паузу. — А я даже не понимаю до конца, должен ли извиняться.

Забавно, в самом деле. Как бы мне ни нравилось подозревать декана во всевозможных незаконных или хотя бы аморальных поступках, здравый смысл не позволял винить его хоть в чем-то в данной ситуации.

— Не должны, — заверила я мужчину. — Напротив, вы меня буквально спасли как истинный рыцарь и наследник лорда, — отозвалась я.

Кажется, мои слова никого особенно не порадовали.

— Хорош рыцарь, — с досадой обронил Лестер. — Явившись вам на выручку, по итогу только укрепил местных сплетников в том, что между нами завязался роман. Проклятая страна, где мужчина не может прийти на помощь женщине без какой бы то ни было личной заинтересованности.