К счастью, возможность пообщаться с Тоддом с глазу на глаз представилась очень скоро. Все вернулись с прогулки. Дейзи, сославшись на головную боль, поднялась к себе прилечь. Грею доложили о том, что в кабинете его ожидает один из компаньонов, и они остались одни. Решив не тратить время на светские приличия и не боясь показаться нетактичной, Лалла сразу же перешла к делу.

– Тодд, – начала она, – можно отнять у вас несколько минут?

– У меня? – Его глаза загорелись любопытством. – О, конечно. Пройдем в гостиную.

Когда дверь была плотно затворена, Лалла продолжила:

– Я хотела обсудить с вами дело Данбара.

Вся веселость вмиг сошла с лица Тодда. Напряженно поглядев ей в глаза, он стал похож на осторожного затаившегося хищника.

– Что именно? – В голосе его проскользнуло нескрываемое раздражение.

– Действительно ли то, что вы, Тодд, саботировали покупку Греем железной дороги, сообщив Данбару о его планах?

В мгновение ока зеленые глаза Тодда О’Коннора потемнели и наполнились гневом. Зверь выпускает когти и готовится к прыжку, подумала Лалла, невольно отступив на шаг.

– А вам какое дело? – зашипел он.

– Вы не ответили на вопрос.

– Нет, нет и нет. Вы действительно поверили грязным сплетням? И вы думаете, Грей стал бы держать такого помощника, который вредит ему за его же спиной!

– Ну уж, наверно, не позволил бы и близко подойти к его сестре.

– А что же вы тогда спрашиваете, Лалла!

Она действительно не знала, что ответить, и выпалила первое, что пришло на ум:

– Недавно я была в Ньюпорте и от знакомых услышала про скандал с покупкой железной дороги. Просто теперь мне захотелось услышать вашу версию произошедшего.

Тодд нервно взъерошил волосы.

– Не вижу повода для разговора. Да, Грей проиграл это дело. И тут же злые языки начали распускать слухи, что кто-то специально разрушил его планы, продав информацию конкуренту. Потом в газетах появились грязные статьи, и, поскольку я оказался ближе всех к Грею, подозрения пали на меня.

– Так вы не были причастны к утечке информации?

– Да нет же! – вскричал Тодд. – Никогда в жизни я не посмею сделать плохое человеку, который так помог мне продвинуться в жизни. Ни-ког-да!

– А кто же тогда навредил Грею?

– Не знаю. Данбар отказался выдать осведомителя. Он лишь сказал, что выиграл спор честно. А тот, кто распустил слухи в прессе, наверно, хотел опорочить меня. Или Данбара. Не знаю. – Он покачал головой. – По крайней мере Грею в редакции газеты сказали, что источник анонимный.

Лалла вздрогнула.

– Неужели кто-то хочет уничтожить Грея?

– Может быть. Но я знаю одно: я не причастен к этому скандалу. Спросите у Грея сами – он верит в меня.

– И я тоже верю.

Кажется, впервые за все время беседы Тодд облегченно вздохнул.

– Моя семья – родители, братья и сестры, оставшиеся в Ирландии, очень бедны. Поверьте, Лалла, я знаю, что такое нужда. И когда я покидал родной кров, чтобы эмигрировать в Америку, я поклялся себе, что больше никогда не буду бедным. Да, у меня много честолюбивых замыслов и хорошая деловая хватка, но я в жизни не предам человека, который помог мне выжить.

– Да-да, я верю. – Лалла протянула ему руку. – Сможете ли вы простить меня, Тодд, после всего, что я наговорила?

– Я не злопамятен.

– Мне кажется, Дейзи очень повезло.

– И Грею тоже.

* * *

На следующий день, гуляя с Греем по авеню, Лалла в шутку предложила пожертвовать «Девушку с темными волосами» в дар музею, но получила отнюдь не шуточный ответ:

– Нет уж, дорогая, предоставь мне исключительное право видеть твое обнаженное тело.

Затем они вернулись в дом Четвинов и застали в гостиной Дейзи, нетерпеливо поджидающую их коляску у окна.

– Моя дорогая, – Лалла радостно шагнула ей навстречу, – судя по тому, что ты вся светишься, я догадываюсь: вы побывали у Тиффани.

Дейзи торжественно показала ей тонкий пальчик, на котором отливал всеми оттенками синего большой сапфир в квадратной оправе.

– О, какая прелесть! – восхищенно прошептала Лалла.

Грей тоже склонился к руке сестры и одобрительно кивнул:

– Я вижу, у нашего ирландца недурной вкус.

– Тодд провел в магазине целый час, – вздохнула Дейзи. – Он утомил бедного старого продавца, заставляя его доставать с прилавка каждое кольцо с сапфиром, и все хотел выбрать самый крупный камень. Я так устала, что решила остановиться на этом, сказав, что оно самое красивое, и упросила Тодда приобрести его.

– Ах, Дейзи, он просто хочет, чтобы у тебя было все самое лучшее. – Грей дружески похлопал сестру по плечу.

– Знаю, – в глазах Дейзи появились слезы радости, – но не должен же размер его чувства равняться размеру камня!

– По-моему, появился повод для тоста. Где у нас Тодд и Миллисент?

– Они работают.

– Так надо позвать их! – Грей взял под руки своих самых любимых женщин, и они вышли из гостиной.

Вскоре все собрались в библиотеке, и когда бокалы были наполнены шампанским, выпили за удачное приобретение и предстоящую свадьбу. Неожиданно Дейзи попросила всех задержаться.

– Ох, совсем забыла. Когда мы были сегодня в ювелирном магазине, произошел курьезный случай. Мы с Тоддом выбирали кольцо, и нас обслуживал один очень старый продавец. Он прослужил у Тиффани много лет. Несмотря на почтенный возраст, он вспомнил тот день, когда наш отец пришел купить «Огненный изумруд».

Грей в изумлении вскинул брови:

– О, это было так давно! Конечно, изумруды очень ценны, но едва ли простой клерк мог запомнить такие подробности.

– Да нет же, – воскликнула Дейзи, – я тоже так считала, но старик сказал, что помнит год покупки. Мы еще поспорили: я назвала 1880-й, а он… Это было так странно!

Все замерли в ожидании.

– Он утверждал, что «Огненный изумруд» был приобретен мистером Саймоном Четвином в 1878 году.

– Да здесь какая-то ошибка! – недовольно поморщился Грей. – Я прекрасно помню: было Рождество, и отец преподнес матери ожерелье в честь начала нового десятилетия.

– Нет, нет, – вмешался Тодд. – Старый продавец с такой гордостью говорил, что помнит каждое значительное приобретение.

– Так вы убедили его, что он не прав? – спросила Лалла.

– Да нет же. Он даже достал старые конторские книги, но и там стоял восьмидесятый год. Бедный старик! – Тодд покачал головой. – Он сказал, что кто-то, видимо, переписал несколько страниц заново.