Я молча кивнула, сказать все равно не могла ничего. Меня душили слезы. У двери я снова обернулась, чтобы заметить, как Влад бережно убирает волосы с лица девушки.

– Это ничего не значит, – шепнул мне Ян на ухо и настойчиво потянул за собой к выходу, я послушно повиновалась. Может быть, он прав. Время покажет.

Я стояла у окна и, приоткрыв занавеску, наблюдала, как в утренней метели исчезает ярко-красный джип. Ян уехал из клуба Камы, где мы остались ночевать, обессиленные после ритуала, самый первый. Он только на пару минут заскочил ко мне, подошел так близко, что я чувствовала свежий аромат незнакомого геля для душа, осторожно взял за подбородок и сказал:

– Ты теперь свободная, змейка. Используй свое счастье с умом.

– То есть не возвращайся в лицей? – я закусила губу, сама не понимая, откуда слезы.

– Это решать тебе. Перед Шешей я вас прикрою. Как бы он ни старался, все равно не сможет найти вас быстро, но… – Ян задумался. – Что-то подсказывает мне, что тобой и Владом интересуется не он один. Тех, других, убедить будет сложнее.

– Убедить в чем?

– В том, что ты больше не несешь опасность миру, как и Влад. Но на данный момент вам ничего не угрожает. Так что наслаждайся жизнью, пока есть такая возможность.

– А ты? – вопрос неожиданно сорвался с губ.

– А я всегда наслаждаюсь жизнью, из века в век. Возможно, настало время что-то менять…

– Ты уедешь из лицея?

– Кто знает, – пожал плечами парень и, улыбнувшись, чмокнул меня в щеку. – Не люблю загадывать.

Он ушел, а я долго стояла в центре комнаты и не могла сдвинуться с места, не понимая, когда этот наглый и беспринципный субъект стал мне дорог. Сердце подсказывало, что раньше, чем помог разорвать гуны раджас. Я относилась к нему не так, как к Владу, иначе. Но и дружбой наши отношения назвать было уже нельзя. Возможно, и к лучшему, что он уезжает. Когда я подошла к окну, джип уже выезжал за территорию.

– Сегодня совсем зимняя погода, – я не заметила, когда сзади подошел Влад, и поспешно вытерла слезы.

– И не говори, метель.

– К Новому году наметет настоящие сугробы.

– Точно! – невесело усмехнулась я, не поворачиваясь. – Скоро ведь Новый год. Я совсем забыла.

– А давай махнем куда-нибудь вдвоем, а? – он подошел сзади и обнял меня за талию. – Только ты и я, мы это заслужили, что скажешь?

Сердце замерло от радостного предвкушения и тут же разбилось о суровую, не сказочную реальность.

– Меня мама ни за что не отпустит! Тем более сейчас, когда еще не закончился семестр в лицее! – Мысль о том, что с родителями придется объясняться, испортила настроение и убила напрочь все надежды.

– Глупая, – поцеловал он меня в шею. – Передо мной не устоит ни одна мама. Она отпустит тебя и еще пожелает хорошо отдохнуть.

– Ты не знаешь мою маму, – скептически хмыкнула я.

– Это ты не достаточно хорошо знаешь меня. Пойдем, Алина, очаровывать твоих родителей. Я покажу тебе, что быть нагайной не так уж и плохо, намного лучше, чем обычным человеком. Это открывает многие двери и дарит новые возможности. Мы теперь можем делать все, что захотим.

– Но недолго… Я теперь не королева нагов, и вряд ли Шеша когда-нибудь простит нам это.

– Не думай об этом. Впереди нас ждет несколько свободных от проблем недель, во время которых нас не найдет никто.

– Ты уверен?

– Ян обещал прикрыть, а он всегда выполняет свои обещания.

– Выполняет, – согласилась я и приняла его протянутую руку.

* * *

Днем даже в таком престижном клубе было тихо и безлюдно. Вероника, сейчас гораздо больше похожая на себя прежнюю, сидела на барной стойке и болтала ногами в узких черных джинсах, которые ей одолжила одна из жалостливых апсар Камы. Сам бог любви недовольно перемещался по залу, контролируя, хорошо ли его убрали, правильно ли расставили стулья и все ли готово к вечернему открытию.

– Возьми меня к себе танцовщицей? – неожиданно попросила Вероника. Кама замер посередине зала, не в силах скрыть изумление.

– Ты совсем обнаглела? – недоуменно выдохнул он, даже не стараясь скрыть возмущение.

– А что? Я здорово двигаюсь, можешь спросить у Яна, – пожала плечами девушка. – Я никогда не стану нагом, в лицее меня не ждут, да и не нравилось мне никогда учиться, а здесь у тебя хорошо! Я бы осталась, люблю танцевать.

– Вы, смертные, до ужаса наглые, бесцеремонные и глупые! – возмутился Кама. – Ты видела тут хоть одну танцовщицу-человека? Достаточно того, что я не выгнал всю вашу компашку еще вчера, как только вы сделали то, что задумывали.

– Я не могла уйти, – пожала плечами Вероника, не реагируя на раздражение хозяина клуба. – До утра валялась в беспамятстве и приходила в себя ненадолго. Знаешь ли, странное ощущение, когда после недель блаженного сумасшествия вдруг в твоей голове оказываются мысли, чувства, эмоции, причем не все твои. Мне кажется, Алина что-то капитально напутала и отдала не мою энергию, которую нагло украла месяц назад, а то, что лично ей самой не нужно… она ничего не может сделать нормально и этим ужасно бесит!

– Я тоже считаю, что королева из тебя вышла бы лучше, – кивнул Кама и усмехнулся. – Ты бы, по крайне мере, не отдала то, что с таким трудом заработала. Я прав? Но вчера все прошло так, как надо. Ничего чужого тебе не досталось.

– Хочется в это верить!

– Так ты не ответила на мой вопрос, если бы победила ты…

– У меня не возникло бы даже мысли сделать то, что сделала Алина, – задумчиво отозвалась Вероника. – Наверное, я должна быть ей благодарна за самоотверженность…

– А ты благодарна?

– Не знаю, думаю, она просто не справилась с моей силой, поэтому и вернула все на место, – хитро улыбалась девушка. – Ну так возьмешь меня к себе?

– Я же сказал «нет», – обернулся Кама и уставился на довольно улыбающуюся девушку, которая, похоже, для себя уже все решила.

– Я буду лучшей, вот увидишь! Я привыкла быть лучшей!

– Ладно, – недовольно буркнул он, казалось, сам удивившись спонтанному решению, – но при одном условии.

– Каком?

– Таком, – Кама выложил на стол помятый листок, на котором был нарисован очень качественный карандашный портрет. Удивительно красивый крылатый юноша, который держит в руках лук. Юноша был чем-то похож на Каму из двадцать первого века, только стройнее и чуть моложе. Его красота была неестественной, херувимской – иногда такими изображают эльфов. Кама, живущий в нашей реальности, имел чуть более грубые черты лица, выглядел старше и куда больше походил на человека. Но сходство все равно было поразительным.