– Надеюсь, вы перекусили и набрались сил, потому как ночь нам предстоит долгая.

Все закивали, хотя большинству, подобно Веспасиану, едва удалось приступить к еде, когда последовал вызов.

– Существует значительная вероятность атаки на нашу колонну либо сегодня ночью, либо в ближайшие день-два. Наши проводники-целеты выказали себя крайне малополезными, и мы не можем доверять им. Я поместил их под арест и отдал приказ казнить, если на нас нападут. Из этого следует, что дорогу до лагеря Поппея нам предстоит найти самостоятельно. Ни мне, ни центуриону Фаусту не доводилось проходить этим маршрутом, потому как мы отбыли в Геную напрямую из Мезии, до того как Поппей перебросил легионы во Фракию. Если кто-то из вас имеет опыт путешествий по Фракии, я буду рад.

– Командир! – вперед выступил центурион из второй когорты.

– Центурион Этий, говори.

– Командир, я служил в Пятом Македонском под началом Публия Веллия. Это было в прошлый раз, как нам довелось влезать в этот фракийский котел – пять лет назад, во время восстания одрисов. Мы вышли из Мезии, как Поппей недавно, и порвали их на куски под стенами Филиппополя. Через Бессапару нам случилось проходить во время марша. Я неплохо знаком с местностью, потому как мы простояли здесь больше года, наводили порядок. Мерзкий, поганый народ. Впрочем, Марк Фабий, опцион принцепса постериора второй когорты, считал иначе: он взял себе женщину из местных пять лет назад и даже научился болтать по-ихнему.

– Отлично, Этий, спасибо. Что посоветуешь нам предпринять?

– Миль через двадцать или тридцать к северу мы должны выйти к реке Гарпес. Она не слишком широкая, и хоть и быстрая в это время года, когда снег тает в горах, достаточно мелкая, чтобы найти брод. Как только перейдем ее, идем на восток, до реки Гебр. Следуя ее руслу, мы двинемся на северо-запад до Филиппополя, а оттуда до Бессапары. Маршрут более продолжительный, но без опытных проводников, способных провести нас через горы, так будет надежнее.

Корбулон взвесил полученную информацию, пытаясь соотнести шанс прибыть поздно и не прибыть совсем, и, не неудовлетворенный ни одним из вариантов, решил свернуть совет.

– Благодарю, господа. Я приму решение завтра утром. Тем временем прикажите своим солдатам спать в одежде, половина каждой центурии должна всю ночь находиться при оружии. Как я уже сказал, ночь будет длинная. Всего доброго.

– Спасибо, Магн, – сказал Веспасиан, принимая теплую миску с едой и усаживаясь.

– Чем разродился наш хорек? Струей горячего воздуха, наверное? – Магн громко рассмеялся собственной шутке.

– Ну, вообще-то он признался, что не знает, как поступить… – Юноша не договорил, потому как от главных ворот, с противоположной от них стороны лагеря, послышались лязг оружия и крики.

Они схватили мечи и поспешили к месту событий, пробираясь сквозь сутолоку двух когорт перепуганных новобранцев, строящихся в темноте в шеренги под рык центурионов и опционов. Звенели опрокинутые котелки, люди спотыкались о колья и растяжки палаток – центурии, которым полагалось отдыхать, разбирали пилумы из аккуратно составленных козел, одновременно надевая шлемы, нацепляя мечи и возясь с завязками на лорика сегментата – пластинчатом стальном доспехе, до этого снятом на ночь.

У ворот, распахнутыми створками которых играл ветер, горела повозка с фуражом. При свете пожара Веспасиан разглядел с полдюжины валяющихся на земле тел. Корбулон был уже здесь и орал на молодого легионера, который стоял навытяжку, не обращая внимания на кровь, хлещущую из рассеченного мечом лба над правым глазом.

– Какого ты вообще позволил им пройти? Почему не запер ворота, бесполезный мешок дерьма? Ты головой за это ответишь! Как тебя зовут?

Легионер открыл рот и в тот же миг без чувств повалился к ногам командира. Корбулон пнул несчастного в живот, но сразу пожалел об этом, потому как его обутая в сандалий ступня вошла в соприкосновение с панцирем солдата, результатом чего стал наполовину сломанный ноготь на большом пальце.

– Трибун Веспасиан! – взревел Корбулон, всеми фибрами души сопротивляясь желанию схватиться за пострадавшую часть тела и запрыгать на одной ноге, подобно актеру в скверной комедии. – Закрыть ворота! Построить перед ними одну из центурий!

– Что стряслось, командир?

– Эти хитромордые выродки Горгоны перебили своих охранников, украли лошадей и прорвались через ворота, вот что стряслось! Это позор, и я подвешу за яйца всех, кто повинен в происшедшем! Запереть ворота! Погасить пожар!

Сочтя за лучшее не указывать на факт, что в первую очередь виноват сам Корбулон, Веспасиан, сопровождаемый Магном, кинулся исполнять приказы, предоставив командиру передавать через трибуна Галла распоряжение для префектов конницы сажать своих людей в седло.

Огонь погас, все успокоилось. Обе когорты построились в шестидесятифутовом промежутке между рядами палаток и палисадом по обеим сторонам лагеря. Заперев ворота и выставив для их охраны центурию во главе с Фаустом, Веспасиан занялся осмотром тел. Сняв труп новобранца-легионера с его убийцы, юноша услышал легкий хрип.

– Командир, сюда!

– Ну, что такое? – буркнул Корбулон, который более или менее взял себя в руки.

– Этот фракиец еще жив.

Веспасиан перевернул на спину дурно пахнущее тело одного из бывших проводников. Из глубокой раны в левом плече, едва не стоившей варвару руки, лилась кровь, но он еще дышал.

– Что же, первая хорошая новость за сегодня!

Прибежал запыхавшийся трибун Марк Галл.

– Командир, турмы садятся в седло.

– Лучше им поторопиться. Я хочу, чтобы этих сволочей поймали!

– Они теперь уже далеко, – сказал Веспасиан. – Местность им знакома, и у нас нет ни малейшей надежды догнать их.

Корбулон посмотрел на юношу так, будто готов был разорвать этого зеленого выскочку за такую дерзость на клочки, но осекся, осознав справедливость замечания.

– Полагаю, ты прав, – с горечью признал он. – Отправлю кавалерию просто объехать дозором лагерь. Бессмысленно подвергать риску хороших солдат, пусть даже и галлов, потому как скоро они могут нам пригодиться. А теперь давай займемся пленным. Я хочу немедленно допросить его. Вызови опциона Фабия, будет переводить.

Веспасиан, Галл, опцион Фабий и двое караульных вытянулись, когда Корбулон вошел в преторий. Раненый фракиец стонал на полу. Он слишком ослабел от потери крови, чтобы понадобилось его связывать. Рану смазали варом и наскоро перебинтовали, чтобы остановить кровотечение. Жизнь это ему спасти не могло, но давало достаточно времени для допроса.

– Фабий, спроси, куда побежали предатели, – приказал Корбулон. – И следуют ли за нами по горам их дружки.

Опустившись рядом с пленником на колени, опцион произнес несколько коротких фраз на напевном фракийском языке.

Пленник открыл глаза и, не скрывая изумления, посмотрел на Фабия. Потом, узнав, кто перед ним, плюнул опциону в лицо.