— Прекрасно. Влад — муж, о котором можно лишь мечтать.

— Да? О, как все запущено! А я?

— Ты? А что ты?

— А ты не помнишь?

— Что я должна помнить?

— Свои мысли! Свое обещание! Процитировать? «Если на эту поляну выйдет мужчина, я выйду за него замуж!» Помнишь?

— О господи, Глеб! Во-первых, это было несерьезно, а во-вторых, так давно!

— Всего-то пару месяцев назад. Лиза…

— Ну что?

— Я прочел твои мысли, когда проходил мимо поляны, когда спасался от панков. Я бы мог бежать куда-нибудь еще, но твои мысли меня остановили. Они были как вопль в пустыне!

— Глеб, это и был вопль. Я… я очень страдала. Но потом нашелся Влад…

— И ты, конечно, забыла про меня.

— Глеб, но ведь ты меня намного моложе. Как я могла думать о тебе как о потенциальном… ну, муже!

— А чем я хуже Влада? Тем, что пока не зарабатываю, как он?

— Дело не в деньгах. Просто Влад, он… Он ворвался в мою жизнь как будто по заказу. Как будто его кто-то послал и сказал: «Полюби именно эту девушку!»

— Любовник-супермен.

— Перестань! В конце концов, ты не имеешь права предъявлять мне претензии. У нас ничего не было.

— Да? А поцелуй?

— Ну знаешь! Я в третьем классе всех мальчишек перецеловала. Что ж им теперь, всем на мне жениться?

— Блин, твой муж идет. Сменим тему. Так вот, об эктоплазме…

Владимир подошел и положил руку на плечо Лизе:

— Как ты, малыш? Не скучаешь?

— Скучаю немного. Вот, Глеб пытается меня развлечь разговорами об эктоплазме.

— Слишком уж это мудрено. Поехали домой, Лизок. Кстати, ты сказала профессору?

— О чем?

— О том, что теперь больше не сможешь присутствовать на его сеансах.

— Хм, почему?

— Да, почему? — встрял и Глеб, сохраняя на лице завидное безразличие.

— Моя крошка беременна, — сказал Влад Глебу. — И нам сейчас не до эктоплазмы.

Глеб посмотрел на Лизу такими глазами… А потом сказал:

— Я передам это деду, можете не волноваться. Жаль, что вы больше не будете приходить на сеансы, но что поделать…

— Мы пойдем. Пока, Глеб. — Лиза, держась за руку мужа, встала и пошла к двери.

— Имей в виду, — сказал ей дорогой муж. — Я всё слышал.

— Что «всё»?

— То, что тебе наплел Глеб. Он добивается от тебя взаимности?

— Кажется.

— Если он не отстанет, я просверлю ему в черепе дырку. И вставлю в дырку хризантему.

— Да нет, он не будет больше приставать. Он же совсем мальчишка. Найдет себе ровесницу…

— А что, вы действительно целовались?

— И был-то один поцелуй.

— Ладно. Тогда не буду ревновать. Почти.

— Да перестань! Володик, я люблю только тебя. А еще я ужасно устала.

— Что, проект «веселая спальня» отменяется?

— Нет, никоим образом! Наоборот. Только будь понежнее…

— Я буду сама нежность, просто как банановое суфле!

Влад сдержал слово. Может, конечно, банановое суфле и не бывает таким нежным, но он точно был. Лиза крепко заснула после его ласк, а он не спал, размышлял о будущем и клял комаров, которые не дохли от таблеток «Москитола».

Лизе снился сон. Она бродила по бесконечным каменным коридорам какого-то замка. Было прохладно и сумрачно, темноту коридоров не разгонял свет факелов, крепившихся к стенам. Лиза вытащила из крепления один факел и взяла его с собой. Страха у нее не было, было желание отыскать кого-то в этом переплетении коридоров. Она шла, шла и шла и вдруг услышала, как поет флейта. Лиза всей душой потянулась к этой немудреной мелодии и вдруг оказалась не в замке, а на поляне около него. Поляна вся заросла травой и цветами, но самое главное — на ней росло огромное дерево со стволом в пять обхватов и роскошными ветвями. На нижней ветви сидел кто-то в пурпурном одеянии и играл на флейте.

Лиза, погасив факел, пошла к музыканту. Ее охватили волнение и радость, словно она наконец нашла того, кого так долго искала. Когда она подошла, оказалось, что музыкант сидит к ней спиной.

— Здравствуй, — сказала ему Лиза.

— Здравствуй, Тийя, — последовал ответ.

— Тийей меня звали, когда я была мертва, — молвила Лиза. — Почему ты зовешь меня Тийей?

— Потому что для меня нет ничего дороже этого имени.

— Кто ты? — помолчав, спросила Лиза.

— Я не могу тебе сказать.

— Можешь, — молвила Тийя. — Это ведь сон.

— Хорошо. Я скажу. Но тебе будет больно.

— Пусть.

Человек поворачивается, и Лиза опять видит пустое пространство вместо лица.

— Я когда-то был твоей единственной любовью.

— Я люблю Влада!

— Теперь — да. Я сам сделал так, чтобы ты полюбила именно его. Пусть все идет как идет. Но на мне грех, Тийя.

— Какой грех?

— Я не могу забыть тебя и оставить в покое. Что это за украшения у тебя на запястьях?

— Браслеты. Их подарил мне Влад.

— А ты не хочешь передарить их?

— Как? Кому?

— Мне. Сейчас.

— Ну хорошо. Возьми.

Лиза снимает с рук браслеты и оставляет под деревом.

— Спасибо, Тийя. А теперь уходи. Уходи не оборачиваясь!

Лиза вскрикнула и проснулась. На какой-то миг ей показалось, что пустое лицо, полное черного тумана, все еще парит над кроватью.

— Володик, — простонала она.

Муж склонился над нею:

— Опять?

— Опять. Только какой-то другой сон. Он попросил у меня твои браслеты. Ну те, которые ты мне купил. Дай мне их, кстати, пожалуйста.

— А где они?

— В шкатулке на комоде.

Владимир встал и подошел к комоду. Открыл шкатулку… Браслетов в ней не было. Зато было золотистое перышко, излучавшее мягкий свет.

— Что за чертовщина, — выругался Влад.

Встала и Лиза.

— Похоже, мои сны проникают в реальность, — нервно засмеялась она, взяв в руки перышко. — Мне это перышко что-то напоминает, но что именно…

Влад взял зажигалку, валявшуюся на комоде, крутанул колесико и поднес язычок пламени к перышку. Оно вспыхнуло и осыпалось невесомым пеплом.

— Зачем ты?.. — удивилась Лиза.