В общем, в великую да могучую Ледяную армию он вступил по зову кошелька, как вступают на скотном дворе в то самое, отборное и вонючее. Сразу, впрочем, глубины своего счастья не понял: поначалу Ледяной Орден маскировался под обычную военную организацию, каких в их мирке понатыкано столько, что попробуй не вступить.

Выращивать драконов на фермах, чтобы продавать по частям охочим до силы иномирным магам, Орден начал позже. Тому зубы, тому глаз, тому сердце — отличный, надо сказать, выходил заработок. Всем бы так.

Фьорд никогда не был идейным, он любил деньги и считал, что если вот за этот труп не заплатят тебе — заплатят кому другому. С тем же эффектом. Так зачем париться? Ты пытаешься убить, тебя пытаются убить — извечная мужская забава, выживает сильный и удачливый. Никаких сантиментов.

Только вот проблема: одно дело — драться с драконами на поле боя или сражаться со взрослыми особями. Огромные ящеры, достойные противники, плюющиеся кислотой и тьмой; кровь, рёв, веселье — прилагаются. И да, бывают сопуствующие жертвы и среди мирных: кого-то попользуют, кого-то прирежут. Так работает реальная война, и, как бойцов в кулаке ни держи — вещи случаются. Это норма. Но вот когда дело дошло до драконьих семей на фермах, градус веселья резко убавился. В смысле, до ста лет они совсем беспомощны — девушки, парни, дети. И выглядят, как люди, один в один. И чувствуют тоже. Он не был сентиментальным, но это дерьмо было слегка за гранью добра и зла: не война, не набег, не рабство даже (рабы, как ни крути, считаются собственностью ценной и полезной рабочей силой), а просто приравнивание разумных существ к свиньям, вот что это было, и деньги уже так сильно не радовали. Одна беда: уйти из Ледяного Ордена, к тому моменту практиковавшего на своих вояках ментальные поводки, можно было только вперёд ногами.

Впрочем, он практически так и ушёл — почти на верную смерть, зато с громогласным фейерверком. Даже интересно, отстроили ли после массового побега драконов Ледяной Чертог… ну, уже не его проблема.

Он теперь, страшно сказать, заделался Главой Гвардии Властелина. Дракона. То есть, для пущей пикантности, драконицы. И, кажется, на полном серьёзе дорожит её дружбой. Неисповедимы пути твои, о Вседержитель!

Нет, Фьорд работал столь усердно не из возвышенных чувств, конечно. Просто Ири, выросшая в среде военных, умела отлично понимать потребности того социального сброда, который в случае с Чу до её прихода и слоем-то назвать нельзя было… Толковая баба. По-умному щедрая. Местами излишне мягкотелая и молодая для правительницы, но такие недостатки терпеть куда проще, чем самодурство, комплекс бога, снобизм или зашоренность, которыми "радовало" Фьорда прошлое начальство.

В общем, обычно ему нравилась Ири.

Но вот прямо сейчас он крыл её мысленно словами, за которые потом будет стыдно. Точно. Может быть.

— Проходи, — сказал он менталистке. — Сейчас я найду чего-то пожрать… да. Посмотрим, что у нас тут… Не знаю, что тебе можно, но пива точно нельзя. Так ведь? Ну, есть ещё вот это рагу… Гадство, ну и запах. Нет, забудь про рагу!

Менталистка посмотрела на него своими оленьими глазищами. Выразительно так, как на идиота. Это у неё хорошо получалось, поскольку вся она была — пузо и глазищи.

Фьорд в душе не имел понятия, что с этим существом делать.

Что тут удивительного? Как несложно догадаться, в роли нянечки для дев в беде он был максимально убог, а берлога его для приёма таких вот гостей не была готова от слова вообще. И нет, Фьорду платили предостаточно (Властелин была щедра, а Жрец, мужик понимающий и знающий цену спецам такого типа, и того щедрее). Другой вопрос, что дома он… ну, предположим, иногда даже спал. В остальное время он обретался в казарме, на стене, в резиденции Властелина, у Жреца, в доме вдовушки Бонни или в кабаке — но не тащить же больную бабу на сносях в сии интересные места? Это остальных двоих он с лёгкой руки отправил гулять по городу (предварительно выдав соответствующие разрешения, опутав защитой, путеводными и следящими чарами, конечно). За гостей он не особенно переживал: молчаливый безымянный дедок, что двигался с грацией высшего оборотня, явно способен постоять, притом не только за себя.

С менталисткой так просто не получалось — после процедур она еле держалась на ногах и напоминала по цвету трупак. Можно было, конечно, сдать её с рук на руки Властелинским девочкам, но за такое Ири по голове не погладит, да и вполне может отказаться потом приставлять девку к гвардии — а Фьорду такие кадры были очень нужны. Можно было, опять же, сдать нежданное счастье в Храм Тьмы, но у Жреца, судя по всему, проблем хватало и так — и Фьорд от души мужику сочувствовал и где-то даже был рад, что Властелин его таким нехитрым образом прогнала от любимых родичей подальше. На такого дракона, как тот, красный, Глава Гвардейцев и с пятью сотнями бойцов идти бы поостерёгся: всё же, местные кровавые тва… в смысле, Властелины в разы могущественнее иномирных родичей.

И, чего уж там, по факту значительно кровавее. Может, потому их называют "почтенными господами", а не "кровавыми тварями"; обычное дело.

Дома у Фьорда было до блеска чисто (уж что-то, а любовь к порядку ему в первый же год службы вколотили в буквальном смысле этого слова), но на этом хорошие новости заканчивались.

От своих коллег женатиков (и от единственной рожавшей в их строе, Гвен, которая сбежала на работу спустя месяц, спихнув орущую личинку на нянечек, и сказала, что больше она с этим кошмаром не связывается; послушав её рассказы, Глава Гвардии утвердился в мысли о том, что хочет оставаться холостяком) Фьорд знал, что бабы в таком вот интересном положении капризные, пить им нельзя, жрать тоже можно не всё.

— Есть вяленое мясо, — протянул он без особой надежды. — Вкусное. Но оно приправлено жалом. Ну, перец такой магический, лисы делают. Будешь?

Снова — оленьи глазищи.

— Да, — прозвучало в его голове. Фьорд в очередной раз поморщился — ощущения хоть и не напоминали ментальный поводок, а всё равно неприятно.

— Уверена? В смысле, я очень люблю его, но твоему мальцу…

— Плевать, — в её мысленном голосе вдруг зазвучал надрыв. — Хорошо, если он сдохнет.

Вот уж приплыли, что называется.

— Ну, я тебя тут понимаю, — сказал Фьорд. — В смысле, таскать его — это ж, наверное, как марш-бросок в полной выкладке. Ещё и тошнота, как с вечного похмелья… Буэ. И пить нельзя! Вот это самое пугающее. Я как задумаюсь об этом, так радуюсь, что родился не бабой, понимаешь?

Она явственно расслабилась — ожидала, видать, презрения или морализаторской проповеди. По счастью, Фьорд не был совсем уж дураком. Он видал войны, которые плодили такие истории пачками (потому что не каждая сможет радоваться ребёнку от вражеских солдат, например), видал, как запирают драконьи пары на фермах, чтобы ничего не сделали с собой и приплодом (но можно ли их винить за попытки?).

Наверное, именно потому он и решил оставаться холостяком.

— Спасибо, — вдруг сказала менталистка. Её благодарность была физически ощутима, его будто тёплым одеялом кто обернул — приятно, и чуть щекотно, и очень тепло.