У меня никогда раньше не было опыта любви с первого взгляда. Голос в моей голове шептал «У тебя нет шансов». А другой голос, решительный и громкий, голос принцессы, говорил: «Он уже твой». И все же я застыла перед ним как вкопанная. Я была неспособна слушать эти голоса. Мое сердце бросало меня вперед, а разум тянул назад.

Викинг как будто чего то ждал. Мне нужно было срочно что-то сказать. Потом он улыбнулся и разжал руку.

– Приятно познакомиться, Летта.

– Мне тоже, Кевин, – ответила я.

– Хорошего вам дня! – он взял свой кофе и быстро вышел из магазина.

Блин, дура! Я обычно никогда не тушуюсь в присутствии мужчин.

Пришлось повернуться к Никки. Не буду же я, принцесса, пялиться вслед уходящему парню.

– Ну вот, ты тоже попала, – сказала она, смеясь. – В него тут влюблены все.

– Кто это? – спрашиваю, выходя из ступора, собрав мозги в кучу.

– Это Кевин. Он редко здесь бывает. Только когда приезжает навещать родителей.

– Спасибо, Никки, – я взяла свой кофе.

Когда я вернулась в машину, бабушка первым делом сказала мне:

– Ты это видела? Тут высокий парень только что сел в черную машину и уехал. Очень симпатичный.

– Да, я знаю. Его зовут Кевин. Мы с ним только что познакомились. Ничего так…

– Вот это партия! Вроде молодой, не то что твой старый козел, – это заметила даже моя полуслепая бабушка.

Весь день прошел в мечтах о странном незнакомце. В том прикосновении, рукопожатии, как будто перемешались наши молекулы в едином вихре. Как будто наши ауры соединились и стали одним светлым пространством замкнутой энергии. Мне весь день было тепло. Я не могла забыть этого мужчину.

Много раз после этого я заезжала в тот Старбакс, и не только по пятницам. Часто без всякой надобности съезжала с шоссе на Washington street, под предлогом необходимости навестить бабушку выглядывала ту БМВ в толпе машин на парковке. Никогда я больше не видела ни того парня, ни его машины. Однажды, где-то через шесть месяцев после аварии, осенью того злополучного года, мой больничный водитель поменял маршрут. Вместо привычной дороги он съехал с шоссе и гнал по зеленым светофорам Washington street. Я была рада. Сейчас я увижу его, не зря же именно сегодня мы поехали по этой улице! Я уже верю в знаки и в то, что все в жизни случается не просто так.

Мало того, что там не было его машины, там вообще не было никаких машин. Старбакс был закрыт ― вышел из бизнеса. Моя последняя надежда испарилась за тридцать секунд, пока мой счастливый водитель пролетал через тот перекресток.

*

В тот год я упорно продолжала терапию. День за днем, неделя за неделей, тяжелейшие физические занятия, в конце концов, начали давать, хоть и медленные, но результаты. К третьей годовщине моей аварии я уже могла самостоятельно вставать и немного ходить, это выходило за рамки всех прогнозов врачей и стало маленьким чудом.

Чудом человеческого духа и воли. Как и в случае с Валентином Дикулем, я безоговорочно верю, что это связано не только с анатомией, но и с силой духа, верой в себя и упорством в достижении цели.

Во многих аспектах и сферах жизни человек в состоянии сам себя вытащить и вылечить. Есть же люди, которые вылечивают сами себя от рака или которые годами тренируются для достижения поставленных целей ― и побеждают. Люди, которые поднимают себя с самого дна и зарабатывают миллионы. В моем случае это было благодаря самоуверенности и бескомпромиссности Веты. А также бесконечной мечте о Кевине. Я бредила им. Это был мой секрет. О нем не знал ни Пол, ни подруги. Только бабушка, по-моему, догадывалась.

Мечты имеют свойство сбываться. Я верю в энергетику вселенной, в силу молитвы и в позитивное мышление. В то время я часто занималась глубокими медитациями.

Однажды весной, через два года после аварии, меня пришла навестить моя бывшая секретарь, Мэри. Мы сидели у меня на балконе. Она на подушках дивана, а я в своем, уже таком привычном, инвалидном кресле, пили вино и ели чили. И тут она мне говорит:

– Слушай, тут какая-то женщина звонит уже второй год, все забываю сказать. Не часто, конечно, но иногда. Все время спрашивает про тебя. Просит твой телефон, но говорит, что она вроде не твоя клиентка. Я не знаю, как отделаться от этой Никки.

– Никки? – удивилась я. – Это моя приятельница из Старбакса. Интересно, чего это она звонит в офис. Может, денег заработала, хочет вложить.

Мэри говорит:

– Я, конечно, твой личный номер ей не дала. Но, по-моему, что-то важное. Очень настырная особа.

Мэри взмахом руки показала мне, что эти звонки ей надоели. Она же американка – прямо никогда не скажет.

– Вот тебе ее номер, разбирайся сама, girl.

– Спасибо, Мэри. Давай-ка я ей позвоню. Разливай вино.

Мы смеялись.

Я тем временем набрала номер.

– Никки, привет, это Летта! How are you56?

– Летта??? Oh my God57! Где ты пропала? – закричала она в трубку. – Наконец-то! Слушай, у меня к тебе вопрос. Сейчас мне немножко неудобно, я на работе. Могу ли я тебе перезвонить?

– Да, давай, – сказала я и дала ей свой мобильный номер.

Вечер с Мэри прошел быстро и приятно. Когда она уехала домой, я завалилась в кровать смотреть телевизор.

Никки позвонила в 21:30.

– Слушай, – говорит она, – не знаю, если ты помнишь, но тут про тебя интересуется тот парень, Кевин. Помнишь его?

У меня замерло сердце.

– Конечно, помню.

– Ну так вот. Ты куда-то пропала. Я тебя не вижу уже два года. Он оставил свой номер телефона на тот случай, если ты появишься. Хочешь ему позвонить?

Меня бросило в жар. Хорошо, что я уже лежала. Иначе я бы, наверное, свалилась. Как я могу ему звонить? С ума сойти! Я уже абсолютно не та красивая стройная женщина на высоких каблуках. Я худая скрюченная память о самой себе. Хотя, конечно, с достижениями и с крохотной надеждой на поправку. Мои успехи на тренировках в тот момент уже не показались мне значительными. Ну и что, что могу я пройти пару шагов по комнате с ходунками или на костылях. Это же не на шпильках, колыхая бедрами. Костыли не значат, что у меня может быть вообще какой-то шанс с таким мужчиной, как он.

– Слушай, Никки, я ведь его вообще не знаю. Как я буду ему звонить?

– Ты что, с ума сошла? Не хочешь, не звони. Я сама дам ему твой номер.

– Нет, послушай… – я не знала, что мне сказать, ведь Никки тоже не знает ничего про мои события за последние два года.

Я предпочла быстро замять разговор. Мы попрощались.