Потом Элисса увидела, как одно из странных созданий поднимает что-то с земли. Вот оно чуть повернуло лапу-руку, и девушка увидела, что оно держит младенца. Элиссу передернуло, и тут ребенок заплакал — так жалобно, что разрывалось сердце. Воры со смехом бросились наутек, унося ревущего младенца.

Она увидела, как мужчина и женщина обернулись. Они были потрясены, но даже не попытались броситься в погоню. Почему? Элисса хотела догнать похитителей, но не могла сдвинуться с места. И тогда она закричала.

О теперь это больше похоже на истину, подумал Инквизитор, с яростью вбиваясь в ее лоно. Теперь она поймет, каково это — перечить ему. Вопли ужаса ласкали его слух, подстегивали его похоть.

Ему следовало услышать кое-что еще. Лишь когда могучая рука оторвала его от девушки и швырнула в угол, Гот понял, что их уже трое. Миг спустя он ударился затылком об стену и лишился чувств. Последние капли мутной беловатой жидкости все еще вытекали из его природного орудия пыток.

Элисса мгновенно соскользнула в безопасную Зелень и тут услышала зов, который доносился словно издалека. Она узнала этот голос — голос человека, которому она доверяла, которого послали ее защищать — и устремилась на зов. Если этот человек рядом, ей уже ничто не угрожает.

Она открыла глаза и увидела над собой лицо Саксена Фокса. Потом заметила Инквизитора, который полулежал в углу, словно огромная тряпичная кукла. Клук зарылся носом в ее волосы и крепко обнял, чувствуя, как дрожит ее тело. «Ты спасена», — мысленно шепнул он. Опираясь на его руку, девушка неловко встала. Саксен укутал ее своим плащом, потом натянул маску с прорезями для глаз. Элисса недоуменно следила за ним, но тут Инквизитор зашевелился, и она непроизвольно попятилась к двери.

— Я рад, что ты очнулся, — произнес клук. — Ты должен это видеть.

У Гота не оставалось ни времени, ни сил на возражения. Золотоволосый гимнаст склонился над ним, взмахнул ножом, и кровь фонтаном брызнула по всей комнате. В вопле, который вырвался из горла Инквизитора, уже не было ничего человеческого. Забыв о слабости и боли, Элисса выбежала наружу, не в силах слышать эти крики и видеть то, что сотворил ее защитник. Она задыхалась, по ее ногам стекала отвратительная белая слизь.

Вопли стихли. Гот сидел в луже собственной крови и скулил. Он понимал, что почти мертв, но не смел выплюнуть то, что засунул ему в рот разъяренный безумец… не смел даже думать, что это такое — мягкое, еще теплое и пахнущее его собственным семенем. Единственная надежда мерцала в его угасающем разуме, точно фонарь, который покачивался где-то вдалеке — по крайней мере, Готу показалось, что он заметил его на фоне черноты дверного проема.

— Умирай не спеша, Гот, — бросил незнакомец в маске. — Желаю тебе вечно гнить во тьме.

Фонарь Инквизитору не почудился. Саксен тоже заметил это далекое мерцание, но никто не видел, как он покинул домик. Неподалеку, в темноте, топталась и фыркала лошадь, которую он занял у кого-то из горожан — не спросив имя и лишь запомнив двор. Вскоре они с Элиссой уже мчались обратно в город. Девушка сидела впереди, в одном его плаще, и он крепко обнимал ее свободной рукой.

— Ты его убил? — спросила она вслух.

— Да, — равнодушно отозвался Саксен. Он чувствовал ее дрожь, как свою собственную. — Этой ночью нам нужно исчезнуть. А вам с бабушкой придется ехать с нами.

— Она мне не бабушка.

— Я знаю, — ответил он и поцеловал ее в затылок.

— Ты его убил?! Да сохранят нас боги… — глаза Соррель горели, она была потрясена до глубины души.

Старушка не находила себе места, пока они не вернулись, а теперь мерила шагами крошечную комнату. Элисса беззвучно плакала, ломая руки, а Саксен молчал, и его лицо словно окаменело.

В углу стояла ширма. Элисса вымылась за ней, как смогла, а потом, рыдая, рассказала своей учительнице обо всем, что произошло. Этот рассказ отнял у нее последние силы.

— Я убил его, — нарушил молчание Саксен. — Именно поэтому мы должны уехать из города. Чем скорее и дальше, тем лучше.

— Куда, глупец?

Саксен не ответил, но от этого выпада его передернуло.

— Соррель, — в голосе Элиссы зазвучала мольба. — Нам нельзя здесь оставаться. Скоро начнут искать убийцу Гота… А если они найдут что-то такое, что поможет нас уличить? Там остались моя шаль, мои туфли…

Она смолкла и посмотрела на Саксена. В ее взгляде были и сомнение, и просьба попытаться еще раз, и усталость. Казалось, еще мгновенье — и она не выдержит.

— А теперь послушай меня, старуха, — теперь клук уже не заботился о вежливости. — Вам надо исчезнуть — сейчас, немедленно, — и другой возможности может не подвернуться. Я знаю Зорроса: он всегда спасает все, что можно спасти. А он собирается сняться отсюда и ехать куда подальше.

— Но это ты совершил убийство, дружочек. Не я и не эта девочка. Нам с ней бояться нечего!

На самом деле, Соррель в это почти не верила. Клук покачал головой и сплюнул.

— Ты просто выжила из ума. Если не хочешь спастись сама, позволь мне спасти хотя бы Элиссу. Потому что подручные Гота найдут вас обеих и повесят или забьют камнями. И никакое волшебство вас не спасет.

Соррель замерла, судорожно ловя ртом воздух, словно получила удар в живот. Потом резко повернулась к Элиссе и посмотрела так, словно та на ее глазах превратилась в чудовище.

— Я… мы… мы разговаривали,- пробормотала девушка. Саксен сболтнул лишнее, и теперь его придется выгораживать.

В этот миг что-то с силой ударило ее по щеке. Элисса потеряла равновесие и упала, даже не сообразив, что произошло. Это Соррель отвесила ей оплеуху.

— Значит, ты еще глупее, чем он, — прошептала Соррель, словно эта пощечина отняла у нее все силы.

Один шаг — и Саксен оказался рядом с Элиссой и подхватил ее на руки.

— Мы уезжаем, прямо сейчас, — ледяным голосом произнес он, едва сдерживая ярость. — Можешь ехать с нами, можешь оставаться… но ее я забираю.

Прежде, чем Соррель опомнилась, клук шагнул к окну и ловко выбрался наружу. Слабеющие руки Элиссы обвили руками его шею.

Соррель следила, как он уверенно бежит по крыше постоялого двора и исчезает за коньком другой крыши. Потом помотала головой, словно стряхивая беспокойство и страх. Элиссу — важнейший кусок этой странной картинки-загадки — только что снова выкрали у нее из-под носа. И она не уследила… Теперь Соррель почти не сомневалась: Меркуд убьет ее собственными руками.

Нет, надо ехать с ними. Кем бы ни оказался этот Саксен он, отныне он тоже связан с их тайной. Потому что знает о ней.

Ей не потребовалось много времени, чтобы собрать немногочисленные пожитки и заплатить хозяину постоялого двора. Соррель забрала Кетая из конюшни и позволила ему отвезти себя на пепелище цирка.

Гот восхищался своей способностью избегать смерти. Вот уже второй раз она приходила за ним — и уходила ни с чем. Снадобье, которое дал ему лекарь, должно было погрузить его в забытье, но еще не подействовало. Инквизитор снова понюхал жидкость в бутылочке, чтобы заглушить боль. Лекарь, который все еще трудился над его раной, был бледен и обливался потом: должно быть, ему давно не доводилось видеть подобное.