Нелетная погода. Помню китайский аэродром, бывший первой нашей целью, к этому времени мы уже оторвались от пехоты, прорывавшей фронт, больше чем на шестьдесят километров. Самое лучшее ПВО, это наши танки на вражеском аэродроме — говорю истинно, поскольку взяли мы китайцев, со спущенными штанами, там какая-то суета поднялась, лишь когда нас увидели, ну и что могут сделать несколько 20мм зениток против Т-54? Взлететь никто и не пытался, техсостав сдался организованно, и сами выдали нам своих уже связанных офицеров, «это те, кто за Чан Кай Ши», ну а все прочие тут всегда сочувствовали идее коммунизма, тьфу! Самолеты стояли на краю поля, в полной исправности, больше двадцати «мустангов», но с китайскими опознавательными знаками, двенадцатилучевая белая звезда на синем круге, и хвост в сине-белую полосу. Наверное, теперь на народно-китайские перекрасят, красная звезда как у нас, но еще в красном кольце, и хвост в красно-белую полосу, у корейцев кольцо вокруг звезды синее, у маньчжур желтое — мы учили, чтобы наших в воздухе отличать. А еще вернее, согласно плану, что сядут на этот аэродром реактивные Миги, которые должны нас прикрывать! По радио доложили, получили «добро», рота корейцев осталась ждать, когда наш БАО с охраной на смену прибудет. И дальше вперед!

Вокруг дороги рисовые поля. Опытным путем (еще на учении, до начала) установлено, что и ИС и Т-54 по ним пройдут, хотя конечно, не так резво, как по дороге — а вот «шерманы», вязнут! Еще зимой привозили к нам американские танки, тоже с ленд-лиза, хотя «шерман» в РККА в войну был машиной редкой, слышал что брали их в сорок третьем, на подстраховку, если с освоением Т-44 будут проблемы. Но «сорок четвертый» благополучно вырос до «пятьдесят четвертого», заменой сначала башни, а затем и пушки — а вот «шерманы» так и провоевали до самой Победы в доблестном ТуркВО, хотя вроде, в Иране в сорок шестом успели отметиться. А как мир настал, их отчего-то возвращать не стали — оставили наглядным пособием, а еще больше, тягачами, со снятой башней. По мне, так себе танк — добротно сделанный, технически надежный. Но в техобслуживании куда сложнее наших, а главное — броня и пушка против немецких бронекошек категорически не тянули! Примерно равен немецкой «четверке» или нашему Т-34-76, и до сих пор остается у американцев наиболее распространенным танком — хотя нам уже про их «паттоны» рассказывали, это аналог «пантеры». Которых мы били — и с этими, справимся!

Когда входили в населенные пункты, то если наличествовал гарнизон, или хотя бы жандармский участок — разоружить, у населения спросить, кто тут убежденный чанкайшист, таковых к стенке, прочих под замок, оставить свой гарнизон из тех же корейцев, обязательно с рацией — и с нами связь, что позади творится, и с вторым эшелоном, кто их сменит как подойдет. Сопротивления никто не оказывал, дураков не было.

Помню в одном таком городке, гоминьдановский батальон, выстроился на площади, готовый к сдаче. И у многих солдат — красные банты, красные ленточки, ну прямо, как партизаны! Что сие значит? Товарищ Чень, из команды, нам приданной от гаогановцев (в роли, как у немцев «служба гражданского тыла» была) перевел — желают перейти на службу к коммунистам. Что ж, милость к врагу на войне — это тоже оружие: чтобы враг не дрался насмерть, как загнанная в угол крыса, все равно не пощадят — а при первом случае хенде хох, а то и как здесь, в перебежчики. Вот только веры им нет, в настоящем деле — хотя повязать их можно, чтобы назад не спешили переметнуться.

— А переведи: вижу, тут не все с бантами? Есть ли те, кто за Чан Кай Ши? Пусть сами таких накажут, тогда подумаю!

Я ожидал, будет как в кино про семнадцатый год — ор, матюги, драка с толкотней, кто за грудки а кто и за оружие хватается, кого-то прибьют, но в большинстве, «врагов» повяжут и нам вытолкают на расправу. Но колыхнулся лишь строй, две-три секунды, меньше, чем запал у гранаты горит — и все! Офицеров на штыки, кого-то просто забили. И так же дружно, все отшагнули назад, оставляя на наше обозрение валяющиеся в грязи трупы. И не было среди живых, как после выяснилось, никого в чине выше ефрейтора. Ох, чувствую, не только врагов — всех «служак» прикончили, кто от них что-то требовал, и уж конечно, «зверей», кто морды бил. Ладно!

— Переведи — они будут подчиняться тем, кого мы назначим. За неповиновение — смерть. А если убьют нашего командира, и виновных не найдут, то будет расстрелян каждый второй. Кто не согласен, выйти из строя и в плен на общих основаниях.

Не вышел никто. В плен на общих основаниях — так у китайцев, что у японцев: жизнь пленного не стоит ничего. А солдат в Китае раньше считался ниже крестьянина — но война и смута всем показали, что у кого винтовка, у того и власть!

Дальше я досматривать не стал. Как обычно, гарнизон оставили, китайское воинство к нему вспомогательным подразделением — и вперед!

Шли, выжимая из моторов все. Заглохших тащили на буксире. Если не удавалось починиться — то оставляли в следующем по пути гарнизоне, вроде как на усиление, и безопасней, чтоб ремонтировались и догоняли. Самоходки со «святой» эмблемой на броне переход выдержали все, а вот два ИС и один Т-54 отстали. Причем корейский экипаж буквально плакал — на весь полк позор! Наши относились более философски, все-таки ИС для таких рейдов подходит мало. И тяжел, и тихоходнее, и посреди маршрута дозаправлять пришлось, когда у Т-54 и самоходок еще больше чем по полбака оставалось.

Мы ворвались в Синсянь 29 августа вечером. И сразу влезли в настоящий бой — в городе оказался не только китайский, но и американский гарнизон! Полугусеничные БТР с крупнокалиберными «браунингами», солдаты в американских мундирах — численностью, в усиленную роту, для нас немного, но драться пришлось по-настоящему. Не слишком заботясь о населении — считая город вражеским. А корейцы пленных брать вообще не любили.

Уже в темноте прямо на нашу заставу у южной окраины наскочила автоколонна — несколько джипов, три десятка грузовиков. Везли, как выяснилось, снабжение для американского корпуса. Увидев танки, сдались без сопротивления — положим, не сумели бы быстро развернуться на узкой дороге, но что мешало выскочить и пехом убегать в поля? Приняв нас поначалу за северокитайцев, пытались качать права, именем Соединенных Штатов, и требовать к себе особого отношения — но пришлось им смириться с заключением в городскую тюрьму (было тут такое заведение, куда же без него?). А из груза, что они везли, ценность для нас представлял лишь бензин, подходящий для наших грузовиков. Ну еще продукты. А что делать с 90мм снарядами, у нас и калибра такого на вооружении нет? Ладно, патроны 12.7 не к нашим ДШК подошли, но к трофейным пулеметам.

Всю ночь в городе шла стрельба — корейская пехота вылавливала остатки гарнизона. Как оказалось, американцев там был лишь взвод, и то не строевые, тыловики — и еще рота так называемой «гвардии» Чан Кай Ши. Потери у нас были очень небольшие, жалко лишь что выспаться не удалось. И еще, плохо было, что дождь прекратился — если прежде тучи висели совсем низко над землей, то сейчас солнце выглянуло, что земля просохнет, это конечно хорошо, но ведь теперь и авиация в работе, и здесь скорее чужие прилетят, чем свои!

30 августа днем частью сил (1й танковый полк, усиленный артиллерией) выдвинулись на запад, к городу Чаоцу. Там не застали ни гарнизона, ни кого-либо из представителей местной власти — как оказалось, они сбежали еще ночью, услышав о нас от беглецов из Синсяня. И это было очень плохо — американцев предупредят!