так что, когда я, отчаявшись дать своему ребенку единственно утешительное ему – пропитание, занесла руку с порцией докорма, вдруг позвонила коллега из журнала и нечаянно отговорила. Я включила ролик с нарезкой битв на мечах из мирового кинематографа и воодушевленно продолжила, как пишут на форумах, «биться за ГВ», потому что кормлением эту ратную страду и правда пока было не назвать.

Как быстро приучилась я видеть мир в масштабе травинок и лепестков: каким огромным и крутошеим кажется мне теперь мой легкий и стройный муж, как страшно мне перекрыть дыхание маленькой ноздре у груди, как гордилась я, будто Наташа Ростова с пеленкой, первым срыгнутым молоком, как вдохновенно говорю я о предпочтении белого боди перед разноцветными.

И вот еще – как радостно мне наконец попробовать себя в роли, которой так и не смогли научить меня многие годы тренингов, консультаций и самоанализа. В прослушанных незадолго до родов лекциях психолога Людмилы Петрановской о материнстве высказана такая формула родительской привязанности – «доминантная забота». Мать – та, что желает (забота) и может (доминантная) решить проблемы ребенка. И если с желанием у меня никогда не было проблем, то дефицит доминации подметила даже моя соседка в послеродовой палате. Ты, сказала, как-то теряешься, так нельзя: ты должна лучше него знать, чего он хочет.

Знать, чего хочу я сама, – вот такой секрет женского счастья я открыла однажды в Кронштадте. Тогда мы тщетно искали причал с морскими экскурсиями, и я предлагала попробовать еще один маршрут, а он сказал, подчеркнув: «Только если ТЫ хочешь». И я поняла, что все у нас с ним случится, только если я действительно этого захочу. И что напрасно все годы до того искала мужчину, который бы лучше меня знал, что мне от него нужно.

Знать, чего хочет мой ребенок, пока он путает ночь со днем и плачет равно, мокрый ли, или ногами запутался в комбинезоне, или испугался упавшего уголка одеяла, или голоден, или хочет погреться рядом, – такая заповедь материнства открывается теперь. Знать и впервые быть уверенной, большой и сильной, потому что иначе некому.

Большим деревом, большой медведицей, которая себя пожалеет потом.

Ведь сейчас есть у нее дела поинтереснее и поважнее.

А у человека в белом теперь есть и официально зарегистрированное имя – Самсон, что значит «солнечный».

14 июля 2017

Медляк со львом

Здесь должен быть деньрожденный пост о том, как не захочешь, а вырастешь, ведь вот уже третий год – после едва не десяти подряд – не отмечаешь на Форуме в Липках, которых больше нет. Как два года назад в этот день в Хельсинки выбирала финскую куртку в великосветской компании своего главного редактора, спрашивавшей пива по-французски. А год назад неслась с баулами на танцевальную вечеринку: днем подарила себе фотосессию в платьях и шапочках, а вечером сальсатеку, и уже подозревала, что, наверное, не стоит поднимать тяжелого, и чемодан на Форум в Звенигород собирала в трепете: кто ж донесет? Литературное детство отпускало, чтобы встретить настоящее, но не свое, и день рождения заместить днем порождения, отмечаемым каждый месяц, ибо у педиатра осмотр. На этот раз муж едва не забыл о моем празднике и не утек в гараж к друзьям юности, мама только что вышла из больницы, но у меня-то обед по расписанию. С утра наряжу себе сына, посажу шарлотку, а горячую пирамидку узбекских мантов мы построили уже накануне – в моем детстве они готовились мамой и бабушкой как самое праздничное блюдо, а теперь мы с мужем лепили кривые луковые корабли, а мама ушла в комнату, где раскрыла первую в жизни внука книжку стихов с картинками – он потянулся заинтересованно и листнул, и еще листнул, а я пожалела потом, что сама этого не видела. Надо бы написать, что скучаю по удивительной игре в ручеек с липкинцами во хмелю, по внезапным вылетам в новые города, по коллегам из «Октября» и пиву, наконец. Но все это сон, а по-настоящему я здесь и тут – «ну не плачь, мама же ту-ут!» – руками в муке, губами в веселой бессмысленной песенке, животом к животику в слюнявчике со львом, мыслями между аудиокнигой фантаста-китайца о трех солнцах, пьесами Данилова и попреками Сирсов, ушами в радио Орфей, ногами в медляке с самым теплым, благодарным, чутким и маленьким партнером на свете, которого осенью так удобно стало хватать и кружить. Он слушает классику и животом слышит главное, что там ногами ни суесловь: все мы вместе сегодня, этой ночью, ну а впрочем, следующей ночью мы опять друг у друга в тесноте и обиде, в недосыпе и переедании, в дай потискать и лень гулять, в маме «Даунтон», мужу «Берсерк», мне рукописи и бэби-блоги, в хоть бы ни месяца, что ли, без строчки, в семье, где нас наконец больше чем двое и где я родилась, чтобы сгодиться на счастье кому-то, с кем и мне хорошо.

20 октября 2017

Вертеп из бирюлек

С Рождеством Христовым!

К ночи сложился вертеп из того, что нашлось:

– волхвы на лыжах – из красноярского аэропорта, на память о поездке в закрытые города с Евгением Поповым и Александром Снегиревым (аэропорт с тех пор перестроили, а Снегирев мне тогда сказал: «Как ты с твоим интеллектом ведешься на такую ерунду?»)

– цыпленок в скорлупе из храма – талисман беременности («еще в яичке» – бывало, завершали мы разговор с мамой в Скайпе)

– петух 93-го года – нашелся у свекрови через два двенадцатилетних цикла

– ангел с подсветкой – рекламный сувенир косметической фирмы, вытянула наугад из мешка случайных подарков, принесенных незнакомкой на прошлый Новый год в «Фаланстер» (после декабря в больнице на сохранении дар показался мне хорошим знаком)

– овца из Эдинбурга (выхвачена из горы подобных, но выражение криво вышитого лица рассматривала столько, что таким говорят: «Мужа бы так выбирала»)

– лев из интернет-аптеки – первая купленная погремушка, да послужит он вечным напоминанием о том, что это драматург Ксения Степанычева, а вовсе не мы сами, придумала дарить нашему Самсону плюшевых львов, дабы тренировался с малолетства и был достоин тезки из-под фонтана (не утаить и то, что это она придумала имя Самсолнышко)

– зебра с чердаков и гремящий ослик Playgro с копытами в пупырышек и портретом бегемота на боку (все популярное для малышей однотипно: чуть-чуть шуршит, местами ребристо и непременно с зеркальцем или прорезывателем)

– собака – передана мне редакцией от филолога Зульфии Алькаевой с мешком конфет, который потом был