оказывается, улочки в славном граде Равенграде, – с циничной усмешкой прошипела она. – Раз, и уже стена! Ну что? Скажешь где тюрьма?

Лицо парня исказилось. Он поджал губы и плюнул в чародейку, выражая свое презрение. Лайза невозмутимо стерла плевок.

– Что ж, сотрудничать отказался. Придется спросить иначе. Может, все же передумаешь?

Спустя двадцать минут девушка выскользнула из переулка, вытирая руки об юбку.

– Мерзко. Всегда не любила работать с фанатиками, вечно они сопротивляются. Что ж, придется Саймону покантоваться в тюрьме до казни. Займемся тем временем прочими делами. Например, путями отхода.

Лайза огляделась по сторонам и с деловым видом зашагала по улице.

Через три часа к старому нищему, который сидел у ограды бывшего мэрского дома, подсела босая чумазая девушка с заплетенными в небрежную косу волосами светло-серого, как раскинувшееся над городом пасмурное осеннее небо, цвета.

– Помоги, дедушка.

Нищий подслеповато сощурился, разглядывая девушку.

– С чего бы это?

– Трудности у меня. Никто помочь не может, кроме старого Иржи. Посоветовали добрые люди к тебе обратиться. У меня тут осталось кое-что, отблагодарю.

Лайза положила в шапку нищего серебряную монету. Тот быстро схватил ее, оглянувшись по сторонам, и спрятал под одежду.

– Что за беда-то?

– Власти новые. Повадился ходить ко мне один из Революционного Совета. Пристает с предложениями нехорошими. А у меня парень любимый есть. Так ведь не даст житья революционер. Бежать мы должны.

Нищий почесал в голове.

– Нда, ситуация эта сурьезная. Бежать действительно лучше, в таких-то условиях. Ну, помочь-то можно тебе, девка. Только деньга понадобится. Таких монет полсотни. А то и золото.

– Да где же я нынче то золото достану? – в голосе девушки зазвенели слезинки.

– Да ладно! Поможет тебе старый Иржи. Приходи завтра, в это же время. Скажу, что и как.

– Спасибо, дедушка Иржи!

Девушка резво вскочила и убежала. Нищий минуту смотрел ей вслед, потом, кряхтя, поднялся и поковылял в другую сторону.

***

Карета гулко простучала колесами по булыжникам, по доскам, и снова по камням, но уже по каменным плитам, а затем остановилась. Распахнулась дверца. Щелкнули каблуками по камням сапоги Новак. Саймона грубо вытолкнули из кареты.

– Вылезай!

Потом барда увели с улицы и провели, а скорее протащили, какими-то темными вонючими коридорами. Остановились. Зазвенели ключи, заскрипели, поворачиваясь, массивные петли. С головы Саймона резко сдернули мешок и втолкнули барда в открытый дверной проем. Развязать при этом руки забыли или не посчитали нужным. Бард запнулся о порог и ничком рухнул на холодный каменный пол. Гулко захлопнулась железная дверь. Вновь прозвенели ключи, послышались удаляющиеся шаги. Саймон перевернулся и попробовал встать. Это удалось только с третьей попытки.

Темная маленькая камера скудно освещалась коптящим светильником под высоким потолком. Окон не было. Только одна дверь. Вдоль стен на полу валялись три охапки прелой соломы. На одной из них лицом к стене лежал свернувшийся клубком человек. Саймон, пошатываясь и держась плечом за стенку, подошел к нему, присел рядом. На лежащем живого места не было от побоев.

– Эй!

Человек слабо застонал, но глаз не открыл. Потом он снова затих.

Саймон не мог ему ничем помочь, так что отошел в сторону и уселся на пол, откинувшись спиной к стенке.

– Весело, – мрачно констатировал бард.

В темнице время текло незаметно и неощутимо. Саймон вспомнил о способности оборачиваться в крысу. Однако это не принесло результата. Лапки оказались связанными, хорошо, что не за спиной. Однако зубами до них дотянуться не удавалось. Пришлось возвращать человеческий облик.

Через неизвестное время за дверью послышались шаги, зазвенели ключи, дверь распахнулась. Саймон, щурясь от яркого света кристаллов, увидел двух верзил с дубинками. Один из них поставил на пол две миски.

– Нате!

– Эй, а руки мне развязать? – возмутился бард.

Тюремщики переглянулись и весело заржали. Тот, что принес еду, пихнул Саймона подкованным сапогом в бок, опрокинув на пол.

– Аристократия! – сплюнул он.

Дверь вновь закрылась. Саймон подполз к мискам, понюхал.

– Лучше от голода умереть!

От мисок воняло так, что назвать это едой было трудно.

И вновь потянулись неотличимые друг от друга минуты и часы.

День 34

В указанное время Лайза вышла к дому мэра, в котором ныне проживал высокопоставленный член Революционного Совета. Нищий сидел на своем обычном месте. Чародейка оглянулась по сторонам и подошла к старику.

– Боишься, что ли? – поинтересовался тот. – По сторонам зыркаешь.

– Есть чутка.

– Не дрейфь. Поможет тебе Иржи. Слухай внимательно сюды. Есть корабль. Уходит через три дня на четвертый. Может взять двух пассажиров. Идет аж в Калгию. Есть мандат РевСовета на плавание. Досматривать его, конечно, будут. Но капитан предоставит надежное укрытие. Ведь его попросил старый Иржи. Но стоить это будет пятьдесят серебряных монет.

– Но у меня только сорок восемь, – заплакала девушка.

– Ладно тебе, ладно, – Иржи погладил ее по голове. – Сказал – помогу, значит – помогу. Эх! Понравилась ты мне, девка.

Серебряные монеты перекочевали от девушки к нищему.

– Помоги-ка дедушке, – прокряхтел Иржи, вставая. – Пойдем, корабль покажу, с капитаном познакомлю.

***

Сокамерник барда умер. Когда Саймон проснулся, тело бедолаги уже остыло. Поэт неловко поднялся и подошел к нему, с трудом переставляя замерзшие ноги.

– Прощай, неизвестный брат по несчастью.

У мертвеца на пальце тускло блеснуло тонкое золотое колечко, неизвестно каким образом сохранившееся у владельца. Бард отошел в сторону.

Неизвестное время спустя в двери загремели ключи. Вошли те же тюремщики.

– Новенький, вставай! На допрос.

– Тут это. Умер.

– Хорош болтать! Выходи давай!

Один из тюремщиков схватил барда за плечо и потащил из камеры. Обернувшись, Саймон увидел, как второй надзиратель склонился над мертвецом и пытается снять у него с пальца кольцо. Тут же бард получил болезненный тычок под ребра, и дальше уже смотрел под ноги.

Его вели по каким-то темным низким коридорам. Потом впереди оказалась железная дверь. Охранник при ней перекинулся несколькими репликами с конвоиром и отпер замки. Сразу за дверью начиналась крутая лестница, закончившаяся еще одной дверью. Сопровождающий барда тюремщик закричал, призывая открыть дверь. Ему ответили ругательным вопросом. Тюремщик ругнулся в ответ, и дверь не торопясь открыли.

Дальше пришлось идти богато отделанными коридорами. Саймон догадался, что находится в городской администрации. Он спросил об этом своего конвоира. Тот грубо толкнул барда в спину, однако соизволил ответить.

– Точняк, парень, это – городская ратуша. Узнаешь? Не думал, небось, что будешь ходить тут в качестве пленника? Да? Ха-ха!

Тюремщик расхохотался и снова толкнул узника, принуждая шагать побыстрее.

Вопреки ожиданиям барда, его привели не в главный зал, а завели в небольшой кабинет.