глядя на эти горы, и впервые почувствовал их силу, покой и надёжность, а ещё тишину, застывшую в их пропастях и расщелинах. И что-то в этой вечной и непоколебимой тишине было сродни взмаху белых крыльев и белому огню волшебного клинка, что-то глубокое, непостижимое и, в то же время, лежащее на самом дне его мятущейся души.

Как оказалось, его уход был замечен, и нашёлся тот, кто пожелал присоединиться к его зыбкому одиночеству, оторвавшись от людской суеты и спрятавшись от чужих любопытных ушей.

— «И дало ей солнце золото лучей своих для её волос за её красоту, — услышал он голос Айолина, — и дал ей снег серебро сияния своего для лица её за её мудрость, и дало ей небо белые крылья за отвагу её, и дала молния свет свой для меча её за силу её, и дала земля ей твёрдость свою за доброту её». Песнь первая «Сказания о святой деве Лурдес».

Марк с улыбкой обернулся и увидел, как Айолин выбирается из расщелины на вершину, цепляясь за камни здоровой рукой.

— А ведь она рыжая! — рассмеялся Марк, взглянув на друга.

- Мне показалось, что её волосы золотого цвета, - возразил тот с улыбкой.

- Это потому что у твоей юной жены золотистые волосы.

- А тебе всегда нравились рыжие.

- Это верно, - Марк снова окинул взглядом горы и глубоко вздохнул. – И она пощадила меня, друг мой! Я не думал вернуться из этой вылазки живым. Если б алкорцы вышли против нас лоб в лоб, у меня ещё был бы шанс уцелеть, но оставшись с ними один на один в их крепости? Никаких шансов! Я видел её глаза, Айолин, совсем близко. Её лицо… Она была прекрасна, и я сам бы подставил грудь под её сверкающий клинок, но в том-то и дело, что ей не нужны наши жертвы. Я понял это. А Ричард чуть всё не испортил.

- Он унижен, - усмехнулся Айолин. – Ты не представляешь, в какой он ярости! Он бегает по своему тёмному тесному шатру и поливает грязью сына, который не знает, куда деваться от его обвинений.

- Чем не угодил ему Жоан? – нахмурился Марк.

- Это он остановил вашу осадную телегу! Он первый своими молодыми глазами разглядел во тьме прохода женщину, которая похожа на статую в храме святой Лурдес. Не удивительно, ведь он постоянно ходит туда к вдовствующей королеве и каждый раз проходит мимо статуи, а леди Дарья похожа на неё, как заметил и её капитан.

- Да, леди Дарья… - Марк задумался. – Я ведь несколько раз видел её при дворе альдора. Но кто б мог подумать, что она и есть Дева-воительница. И как ловко она поставила на место Ричарда! Он, действительно, выглядел глупо! Ему б вслед за другими поклониться и выразить почтение. Исход один – если она защищает крепость, брать её нельзя, но хоть бы сохранил репутацию! А он сидел, как истукан, бледнея и краснея, и добился того, что она срубила его штандарт.

- «И взмахнув своим мечом, подобным молнии, святая Лурдес срубила древко флага Кадеирна, и упал флаг в грязь под копыта коней, и сказала святая дева: «Если ты не покинешь сейчас Передер, голова твоя слетит с плеч, как твоё знамя с древка». И ушёл Кадеирн из Передера в свой Брейден, унося проклятие на плечах своих. И года не прошло, как пал он в бою от рук врагов, восставших на него». Песнь двадцать седьмая «Сказания о святой деве Лурдес».

Марк выслушал его внимательно, а затем удовлетворённо кивнул.

- Если, как и шепчутся по углам, знамя, срубленное её мечом, метит его владельца проклятием, то наша с тобой задача существенно облегчается.

- Я б не стал надеяться на это, - заметил Айолин. – Потому что леди Дарья – не святая Лурдес, хоть и одной с ней природы. И нам самим придётся решать эту проблему, но такое предзнаменование нам на руку. Что теперь?

- Теперь мы пойдём на Грозовую гору, - ответил Марк, - но прежде нам придётся пройти по дороге под стенами цитадели, с которой нас осыплют дождём стрел. И я надеюсь, хоть одна из них попадёт в Ричарда.

- Это вряд ли. Он, в отличие от нас с тобой, будет надёжно укрыт за щитами. Так что я бы подумал о том, чтоб прежде устранить его щит.

- Ты опять об этом варваре, - проворчал Марк. – Я присмотрелся к нему. Легче ухватить дикого волка за хвост, чем подобраться к господину Джинхэю. У него словно глаза на затылке. Но я придумаю что-нибудь и буду готов воспользоваться любой его оплошностью. А пока же нам следует подумать, как миновать участок дороги, который простреливается со стен, чтоб не погибнуть самим и не погубить коней.

- Над этим как раз сейчас ломают голову в штабе. Ричард не хочет задерживаться здесь до ночи и требует начать выступление не позднее этого вечера, чтоб за время, оставшееся до темноты, дойти до Грозовой горы.

- Вряд ли это разумно, - усомнился Марк. – Во-первых, ночью мы могли бы скрытно пройти под носом у алкорцев. Замотать тряпками ножны и копыта коней, и они не увидят и не услышат нас. И в любом случае, им пришлось бы стрелять наугад в темноту, значит, вероятность попасть в цель не так велика. И, кроме того, подходить к замку к ночи, чтоб устроиться на привал под дождём, в центре грозы... Там, конечно, темно и днём, и ночью, но после марша перед боем людям всё равно нужен будет отдых.

- Надеюсь, они всё это учтут, - вздохнул Айолин. – Ричард сейчас в таком настроении, что возражать ему просто опасно. Он потерпел куда большее поражение, чем его армия. Он был унижен на глазах у всех, и скоро весть об этом разнесётся по всему миру. Это приводит его в ярость. Он готов переложить ответственность за поражение на кого угодно. Пока под руку ему попался Жоан, но принц хотя бы не рискует быть наказанным за это. Если мы потерпим поражение и на Грозовой горе, тогда всё будет куда хуже.

- И всё же, я желаю ему поражения, - произнёс Марк и посмотрел туда, где за пиками