— Ты хочешь, чтобы я оставалась требовательной? — спросила Рион. — Это несколько необычное пожелание для мужчины, но я с удовольствием приложу все усилия, чтобы оставаться такой же требовательной, как и всегда.

— Я серьезно, Виктория, — повторил Гири.

— Виктория не сможет тебе в этом помочь, но вот вице-президент Рион серьезно настроена на то, чтобы и дальше наблюдать за вами обеспокоено и скептически. Лучше?

— Да.

— Тогда я, пожалуй, еще посплю. Еще раз спокойной ночи.

Она отвернулась, предоставив его взгляду свою спину, которая была умопомрачительно красивой, хотя сама она, похоже, об этом не догадывалась.

Гири с трудом оторвал взгляд от спины Виктории Рион и уставился в потолок. «Итак, она собирается оповестить всю галактику о том, что спит со мной. Но она права, нам необходимо это сделать. Если пойдут сплетни о том, что я сплю с кем-то другим, это может создать серьезные проблемы. Я не знаю, что думать по поводу того, что об этом узнает весь флот, потому что я не уверен в том, какие именно чувства я к ней испытываю. Может быть, я испытываю с ней влечение просто потому, что мне сейчас нужен рядом кто-то сильный? Или это чисто физиологическое, и я дурачу себя, думая, что испытываю к ней чувства, как к личности? Нет, не может быть. Она удивительная женщина, и я знаю, что мне многое в ней правится. Но когда мы не занимаемся сексом, она не слишком-то нежна. Она чего-то недоговаривает. Мало того, она много чего недоговаривает. К тому моменту, как мы вернемся, Виктория Рион может решить, что я ей наскучил, и просто уйдет, или решит, что Блэк Джек должен быть остановлен, а может, ей просто станет наплевать на меня, но она все равно останется рядом, просто ради статуса, который сможет использовать себе во благо.

Или я и в самом деле много для неё значу?

Прими это, Гири, ты никак не сможешь узнать, как вы оба будете относиться друг к другу, когда вернетесь на территорию Альянса: может быть, вы вместе улетите на Касатку, чтобы пожениться, а может, пожмете друг другу руки и разойдетесь до конца дней.

Я думаю, что об этом стоит беспокоиться, когда придет время, если оно придет».

Собранная на Сенсире секретная информация была одновременно обширна и удручающе неинформативна в том, что касалось важных моментов. Отряды солдат скачали огромное количество файлов с заброшенных терминалов Синдиката, но ни один из них не содержал информации, пригодной для немедленного использования. Они подобрали несколько спасательных капсул с разбитой флотилии Синдиката «Браво», но солдаты из них знали только, что они были в битве у Сциллы на границе с Альянсом. Офицеры Синдиката могли бы многое рассказать следователям Альянса, но все спасательные капсулы, в которых находились офицеры, были уничтожены выбросом энергии от обрушения ворот. Битва у Сциллы закончилась реками крови, и обе стороны покинули систему после схватки. Небольшие сооружения столетней давности в Сцилле, которые помнил Гири, были давно уничтожены в процессе непрерывной борьбы за практически бесполезную систему.

«Они постреляли друг в друга и разошлись. Битва не была внушительной. То, что, как мы видели, прибыло сюда, в Сенсир — составляло большую часть сил Синдиката, и со стороны Альянса было примерно столько же кораблей. Но я не могу делать из этого никаких выводов, потому что не знаю, что происходит на других фронтах этой войны».

В отчаянии Гири связался с разведцентром «Неустрашимого».

— Говорит капитан Гири, Я хочу лично переговорить со старшим по рангу из выживших солдат Синдиката. Я могу сделать это сейчас?

Ответ пришел не сразу.

— Мне необходимо проверить… — Голос прервался, и Гири услышал, как кто-то орет на заднем плане. — Да, сэр. Немедленно, сэр. Вы хотите виртуальное интервью или личный допрос?

— Личный. — Гири никак не мог избавиться от ощущения, что программное обеспечение виртуальных контактов не совсем верно передавало все движения и нюансы. Насколько он знал, программное обеспечение имело тенденцию смягчать то, что не подходило под его параметры, несмотря на то, что людей часто выдавали незначительные, норой противоречивые жесты. То, что программа воспринимала как аномалию, которую необходимо было удалить, подчас могло быть самым значимым в поведении человека. — Я спущусь через несколько минут.

Разведсекция находилась за люками с впечатляющей системой защиты. Снаружи ожидал слегка нервничающий лейтенант, который быстро провел Гири в зону особого режима. Почему-то Гири всегда казалось, что здесь слишком тихо, хотя на первый взгляд все выглядело как обычный офис, с несколько непривычным оборудованием на столах и в углах. В соответствии с древней традицией, разведсекция была вещью в себе, являясь одновременно и частью всей команды, и будучи отгороженной от всего корабля. Чем выше был уровень секретности — тем расслабленнее была рабочая атмосфера.

На одном столе даже было растение, небольшой всплеск живой зелени. Гири вопросительно поднял бровь, и лейтенант, который теперь выглядел еще более обеспокоенным, сказал:

— Это Одри, сэр.

Конечно. Если на борту космического корабля были растения, их чаще всего называли Одри. Причины этого, если они и были, давно ушли в века, но Гири стало чуточку легче на душе от того, что некоторые вещи так и не изменились. Гири ободряюще улыбнулся и последовал за лейтенантом в комнату для допросов.

Комната для допросов была оформлена в стиле, который не менялся веками. Гири взглянул в одностороннее зеркало и увидел, что унтер-офицер Синдиката сидит на единственном стуле. Очевидно, не связанная. Казалось, что она оцепенела от страха, но старалась этого не показывать.

— Если она двинется в вашу сторону, мы оглушим сё зарядом, — заверил Гири лейтенант.

— Она не похожа на самоубийцу, — заметил Гири. Он рассматривал показатели приборов перед собой. — Это все для допросов? — Он был здесь и раньше, но тогда тут не было заключенных.

— Да, сэр. — Лейтенант указал на приборы. — Мы можем дистанционно сканировать мозг во время допроса. Таким образом, мы в состоянии определить, когда человек обманывает.

— И что вы делаете тогда?

— Иногда срабатывает очная ставка. Когда они понимают, что мы знаем, когда они лгут, некоторые ломаются. Для тех, кто поупрямее, используют наркотики, которые подавляют естественные инстинкты. Мы спрашиваем, они говорят.

— Звучит куда гуманнее, чем избиения, — с улыбкой кивнул Гири.

— Избиения? — Похоже, лейтенант был очень удивлен таким заявлением. — Зачем нам их избивать? Мы получим недостоверную информацию.

— Правда?

— Да, сэр. Не настолько недостоверную, как при открытой пытке, но все же недостоверную. Наша же работа заключается в том, чтобы предоставить вам информацию, на которую можно положиться. Физические и моральные надругательства могут заставить людей говорить, но не дадут точной информации.

Гири кивнул с облегчением, отметив, что в случае с разведкой обычная практичность исключила возможность той жестокости, которую он наблюдал в других местах. Если бы он услышал о том, что его разведка полагается на пытки, это означало бы, что она была бы так же бесполезна, как и тактика, которую раньше использовал флот.