Последним, что я видела, были спешащие ноги в ярких сапожках, отороченных черным мехом. А потом все звуки стихли, и свет в глазах померк.

— Лири, откройте глаза! — Властный голос вырвал из черноты небытия, и я едва подняла отяжелевшие веки. — Во имя лунного света, вы вся дрожите!

— Ардвальд… — прошептала я, и снова закрыла глаза. Под веками вспыхнули яркие болезненные искры, отозвавшиеся в висках тупой болью, и я закусила губу, чтобы сдержать стон. Но он все равно сорвался.

Легкие шаги… Он куда-то несет меня… Быстрый стук его сердца… Тепло его тела, от которого начинает согреваться и мое.

— Тише, Лири, все будет хорошо. Все будет хорошо, — лихорадочно повторял альфа, а я прижималась к нему все ближе, греясь его теплом, наслаждаясь прикосновением сильных рук к своему продрогшему телу. Коридор лабиринта смазался перед глазами, и я снова провалилась в темную пустоту.

Очнулась уже на кровати в своей комнате. Мастер Хайгель водил около моего носа пучком резко пахнущей травы.

— Амари, вам нужно выпить лекарство, — сказал он, едва я открыла глаза. — Придержите ей голову, — велел стоявшей рядом Бет.

С помощью горничной я выпила травяной настой с мятным вкусом.

— Моя голова… — пробормотала жалобно, прикасаясь к пульсировавшему болью виску. На голове обнаружилась повязка.

— Вы сильно ударились. Я наложил целебную мазь, — отрывисто пояснил мастер Хайгель. Я помнила, что он не особо разговорчив. — Уже через день или два вам станет лучше. Настой уберет боль, а повязку я сниму завтра. Пока что оставайтесь в постели и отдыхайте.

— Спасибо, — поблагодарила я.

Мастер Хайгель ушел, Бет я попросила оставить меня одну, сказав, что хочу спать. Едва за горничной закрылась дверь, как я поняла, что все кончено. Я проиграла. Я не нашла в лабиринте то, что было нужно. Слезы бессилия подступили к глазам.

Это Марджи. Она толкнула меня. Я узнала ее сапожки. Видимо, она выбрала неверное направление в лабиринте, а потом пошла следом за мной. Я же знала, что иду правильной дорогой. Но желание Марджи стать госпожой Даннарии и хозяйкой Волчьих Клыков пересилило порядочность.

Почувствовав, как по щеке ползет слеза, я утерла ее резким движением.

— Лири…

Я попыталась сесть, потому что в комнату вошел альфа.

— Ардвальд… — Я взглянула на его бледное, обеспокоенное лицо.

— Не вставайте. — Он придвинул кресло к кровати и сел. — Лекарь сказал, вам нужен покой, но я не отниму много вашего времени.

Я все же постаралась сесть повыше, чтобы лучше видеть лицо альфы. Свет, падающий из окна, высеребрил стальные пряди в его волосах, глубокими тенями расчертил левую половину лица.

— Как вы себя чувствуете, Лири? — спросил альфа, касаясь моих пальцев своими, но я отдернула руку. Я больше не его амари, хоть сердце и разрывается на куски от тупой боли.

— Все будет хорошо, — хрипло ответила я его же словами, хотя вовсе так не думала.

Альфа нахмурился.

— Что произошло в лабиринте?

— Я упала.

— Упали? — переспросил недоверчиво. Между его бровей залегла знакомая складка.

— Меня толкнули.

— Амари Марджери? — В голосе альфы была слышна сталь.

— Да, — удивленно протянула я. — Но откуда вам это известно?

— Я почувствовал запах ее духов. — Я с трудом отвела взгляд от лица альфы и посмотрела в окно. — Вы носите ожерелье, которое я дал вам, Лири? — Услышала через несколько мгновений.

— Я отдала его сестре, — прошептала я, нервно перебирая пальцами краешек одеяла. — Вы не сердитесь?

Альфа покачал головой.

— Вы вольны распоряжаться ожерельем по своему усмотрению, ведь оно ваше. И если вы считаете, что леди Миссиоре оно нужнее, так тому и быть. Но ответьте только на один вопрос. — Альфа сделал паузу, а я почувствовала, как замирает сердце. — Вашей сестре что-то угрожает?

Я поспешно опустила взгляд на свои руки, испугавшись проницательности альфы.

— Отец хочет выдать Мисси замуж, — прошептала едва слышно.

— Вот как, — голос альфы звучал ровно. — И за кого же?

— За хозяина имения, в котором мы были.

— А вы против этого союза?

— У меня есть причины быть против.

— Поделитесь ими со мной?

— Господин Нарван Соррен старше моей сестры вчетверо. К тому же прошлые его браки закончились трагически.

— Как и мои, Лири, — сказал альфа. Я подняла взгляд и увидела боль в его глазах. Сложенные на коленях руки были крепко сжаты. Мое сердце рвалось к нему, и я поспешно заморгала, чтобы в моих глазах альфа не прочитал мои чувства. — Я знаю, что когда у девиц появляется знак луны, их отправляют на отбор с пожеланием проиграть, а не победить. Знаю, что знак избранной называют меткой смертницы. Знаю, что дорого бы дал, чтобы разрушить проклятие.

— Но вы сами сказали, что никогда бы не стали никого принуждать. А моя сестра лишена выбора.

— Почему же лорд Осберт, в таком случае, желает этого брака?

«Потому что он эгоистичен и действует только в своих интересах, играя жизнями тех, кого должен защищать», — подумала я, вслух же сказала:

— Все это уже неважно.

— Вот как? Почему?

— Я ведь не прошла испытание.

Я уже думала о том, что мне делать дальше. Как поступить… Когда лорд Осберт узнает, что амулет ему не видать, он будет в бешенстве и обязательно сдержит свою угрозу. Что же делать… Умолять лорда Осберта отпустить нас? Нет, не такой он человек, чтобы внять мольбам. Выкрасть Мисси и скрыться? Эти мысли хоть как-то позволяли отвлечься от других. Тех, что я больше не увижу Ардвальда. В области сердца разлилась тупая боль, словно в грудь мне вогнали кинжал.

— Не прошли, — подтвердил альфа. — Но знак луны все еще с вами.

Мое сердце пропустило удар.

— Неужели? — спросила я хрипло, поспешно сдвигая манжету платья. Почему-то у меня не возникло мысли проверить раньше. Видимо, удар по голове давал о себе знать. Так и есть — знак луны не исчез, он преспокойно красовался на моем запястье. Я даже потерла его пальцем, чтобы удостовериться, что глаза меня не обманывают. Надежда в душе робко расправила крылья. — Но как же так? Разве он не должен был исчезнуть? — подняв взгляд на альфу, спросила я.

— Богине виднее, — улыбнулся он.

— Но и Марджи осталась на отборе?

Альфа лишь кивнул в ответ. Улыбка исчезла с его лица.

— Богине виднее, — повторил он. — Последнее испытание вам придется проходить без помощи эликсира, Лири.