* * *

– Кровь Христова, – беззвучно выругался Джон, продолжая бежать вперед.

Его грудь тяжело вздымалась, он стер ноги, и ночной бег давался ему тяжело. Над горизонтом поднялось огненно-красное солнце, и его первые лучи коснулись щеки Джона. Они с Юсуфом остановились. Наконец у них появилась возможность осмотреться. Горы остались у них за спиной, и они стояли на каменистой равнине, которая тянулась во все стороны до самого горизонта, совершенно голой, если не считать редких изогнутых деревьев и гроздьев изящных цветов воронкообразной формы, золотых изнутри и нежно-розовых снаружи.

– Здесь нас легко заметить, – сказал Джон, понизив голос, словно опасался потревожить царившую вокруг тишину.

Юсуф кивнул:

– Нужно идти дальше.

Они зашагали в сторону поднимавшегося все выше солнца, быстро нагревающего прохладный ночной воздух и землю у них под ногами. Очень скоро туника Джона пропиталась по́том. Они молча шагали вперед, по очереди прикладываясь к меху с водой, когда жара становилась совсем невыносимой. Ближе к полудню они подошли к карликовому скрюченному дереву, которое отбрасывало узкую полоску тени. Юсуф сделал глоток из меха с водой и протянул его Джону. Он наклонил его и сумел сделать маленький глоток. Вода закончилась. Он отбросил мех в сторону.

– У нас больше нет воды, – сказал Джон и оглядел бесконечные просторы вокруг. Воздух вибрировал над разогретой землей, и Джон облизнул сухие губы. – Может быть, нам стоит здесь отдохнуть.

– Нет, нам нельзя останавливаться. – Юсуф указал на землю. Их следы в пыли указывали путь, по которому они пришли. – Если разбойники решат преследовать нас, им это будет сделать совсем несложно.

– Мы не уйдем далеко в такую жару.

– У нас нет выбора. Когда наступит ночь, мы остановимся. Тогда нас будет труднее выследить.

Они двинулись дальше по обожженной солнцем пустыне. Сначала Джон часто оглядывался назад, но через несколько часов ему стало все равно. Во рту у него так пересохло, что он даже не смог бы сплюнуть. У него начала кружиться голова, все мышцы горели от усталости, но он продолжал брести за Юсуфом. Наконец солнце село у них за спиной, и Юсуф остановился.

– Теперь можем отдохнуть.

Со стоном облегчения Джон опустился на землю и посмотрел на небо. Юсуф устроился рядом, и они молча лежали, пока вокруг сгущалась темнота. С заходом солнца воздух стал быстро остывать, прошло еще немного времени, и Джона начало трясти от холода в его пропитанной потом одежде. Тогда они с Юсуфом прижались друг другу спинами, и Джон почувствовал, что и Юсуф дрожит от холода. Им никак не удавалось уснуть.

– Как ты думаешь, завтра мы доберемся до реки? – спросил Джон.

– Н-на все воля Аллаха, – стуча зубами, ответил Юсуф. – Мы не в-выдержим еще один день без воды.

И тут Джон увидел в темноте крошечный огонек, сел и, прищурившись, посмотрел вдаль.

– Я что-то вижу. Посмотри туда.

– Огонь, – приподнимаясь, сказал Юсуф.

– Разбойники?

– Или бедуины.

– У них должна быть вода, – сказал Джон, поднялся на ноги и побрел в сторону света.

– Джон! – позвал Юсуф. – Если это разбойники, то ты идешь навстречу смерти.

Джон повернулся к Юсуфу:

– А какая разница? Ты сам сказал, мы все равно умрем без воды.

– Ты прав, – ответил Юсуф, вставая. – Давай встретим нашу судьбу.

* * *

Юсуф остановился за кругом света, который отбрасывал костер, и вгляделся в лагерь. В отблесках мерцающего пламени он увидел темную ткань трех палаток – больших прямоугольных сооружений с остроконечным верхом, стоявших в ряд справа от костра. В темноте, за лагерем, виднелись фигуры верблюдов, за ними стояли блеющие овцы. На огне, без присмотра, жарилось мясо. В лагере царила тишина.

– Это бедуины? – прошептал Джон, наклонившись к Юсуфу.

Юсуф кивнул.

– Но здесь что-то не так, кто-то должен присматривать за костром. – Он положил руку на меч и шагнул в круг света.

– Ваккиф! – раздался низкий голос из-за их спины. – Стойте!

Юсуф резко повернулся и увидел четырех бедуинов, выступивших из темноты с натянутыми луками. За ними стоял пятый человек, который опирался на посох. Он подошел ближе, и свет костра упал на загорелое морщинистое лицо и длинную серую бороду.

– Кто вы такие? – спросил старик скрипучим голосом.

– Ассалам аллейкам, шейх. Я Юсуф ибн Айюб, эмир Телль Башира.

Один из лучников рассмеялся. Он был высоким, с короткой черной бородой и ослепительно белыми зубами.

– Ты далеко от своей цитадели, эмир.

Взмахом руки старик заставил его замолчать.

– Ва-алейкум ас-салям, – сказал он Юсуфу. – Я Сабир ибн Такки, шейх гоума[9]. А это кто? – Сабир указал на Джона.

– Мой слуга.

– Что привело вас в наш лагерь?

– На нас напали бандиты-франки. Нам пришлось идти пешком. Мы нуждаемся в воде и просим вас о гостеприимстве.

Сабир посмотрел Юсуфу в глаза, и он не отвел взгляда. После короткой паузы старик кивнул.

– Добро пожаловать в мою палатку. – Он повысил голос. – Жена! Приготовь еду для наших гостей.

Из одной из палаток вышла женщина в чадре и начала поворачивать жарящееся на костре мясо.

Лучники, окружавшие Юсуфа, закинули луки за спины, а Сабир повел их к огню.

– Садитесь, погрейтесь у костра, – сказал он, указывая на шерстяное одеяло, лежавшее рядом.

Юсуф и Джон сели, к ним присоединились другие бедуины.

– Пейте.

Одна из женщин протянула Юсуфу мех с водой. Прохладная вода обожгла потрескавшиеся губы, но ему было все равно. Он сделал большой глоток и протянул мех Джону.

– Шуркан, – сказал он Сабиру, поблагодарив хозяина.

Сабир кивнул.

– Это мой брат, Шаад, – сказал он, указывая на крепкого мужчину, сидевшего напротив Юсуфа. – А это мой кузен, Сакр, его сын Макин и мой сын Умар.

Умар оказался высоким лучником с белыми зубами. При более ярком свете Юсуф увидел, что это красивый мужчина с крупным носом. Он поигрывал кинжалом, не спуская с него глаз.

Внезапно Умар вскочил на ноги, выставив перед собой кинжал, быстро обошел костер, вырвал мех с водой из рук Джона и отбросил его в сторону.

– У него голубые глаза, – прорычал Умар. – Он франк! – Умар схватил Джона за тунику и поднес кинжал к его лицу.

Юсуф вскочил на ноги и положил руку на рукоять меча.