– Давай клади ее опять в люльку, – прошептал Всеволод, поворачиваясь спиной. – И ей там попривычнее.

Георгий повиновался. Исполненный благодарности, он отвесил старику, способному вернуть к жизни его несчастную любовь, земной поклон.

Вождь ответил сдержанным кивком и неожиданно обратил свой пронзительный взгляд на Анюту. От этого взгляда девушка на пару секунд перестала дышать и лишь беспомощно хлопала огромными глазами, застыв, как кролик перед удавом.

– Знаем мы и о твоей беде, красавица с волосами цвета дикого меда. Мы видим в тебе большую любовь к могучему полубогу. Это она привела тебя сюда. Ради него ты поехала ухаживать за его возлюбленной. Но ты не желаешь ей добра. Втайне ты надеешься, что ее не удастся вылечить и молодой полубог достанется тебе.

Анюта внезапно пришла в себя и, залившись краской, гневно зыркнула на невозмутимого старика, роющегося в потайных уголках ее души.

Вождь тем временем переключил внимание на Серхио, с интересом наблюдавшего за Анютой.

– Известны племени карихона желания и твоего яростного сердца, жестокий красавец с кривым ножом в кармане.

Серхио недоверчиво осклабился.

– Твое сердце алчно, ты жаждешь золота, ты мечтаешь о славе. Но более всего ты хочешь любви красавицы с волосами цвета меда. Когда ты смотришь на нее, твое сердце трепещет и бьется, как парус на ураганном ветру.

Карабанья осклабился еще шире:

– И жестокий красавец добьется этой любви, будьте уверены, сеньор старый вождь.

Тем временем настала пора Большаковой подвергнуться испытанию магнетическим взглядом вождя. Вице-президент географического общества прямо смотрела на татуированного седовласого индейца, который у нее на глазах вершил свой магический психоанализ.

– Что до тебя, ведунья, то нам известно, что привело тебя в наше племя, в существовании которого ты до последнего сомневалась. Тебе не дают покоя наши секреты. Тебе нужны наши знания и ответы на вопросы. Обещаю, ты все узнаешь. – Индеец поднял вверх правую ладонь в знак искренности обещания и наконец обратился к единственному среди пришедших своему соплеменнику: – И конечно, мы знаем, почему ты здесь, наш юный брат. Ты пришел сюда, чтобы скинуть ярмо бледнолицых и свободным человеком напиться из родного священного источника. Мы уже много лет ждем тебя, и мягкая постель из душистых трав давно готова для тебя. Ты уже вернулся, брат.

Когда Пабло слушал эти слова, эмоции настолько сильно бушевали в нем, что временами даже пробивались через каменную маску лица. А в конце случилось уж и вовсе невероятное. Пабло, всегда невозмутимый, как истукан, не смог удержать счастливых слез, навернувшихся на глаза. Он молча стоял, глубоко вдыхая носом пьянящий воздух родной земли.

После этого вождь надолго замолчал. Какие-то мрачные мысли заволокли его взгляд. Когда же он заговорил вновь, голос его звучал по-новому. В нем появилась величественная мощь древних пророков:

– Но зачем же здесь ты, волосатый и бородатый демон? Я вижу в твоих глазах нехорошую тайну, я чувствую, ты хочешь попросить у нас нечто, что мы не сможем тебе дать. И я вижу другое, еще более страшное – с отблеском крови… Неужели ты готов убить нас, если мы откажем тебе? В чистых сердцах твоих друзей желания читаются легко и ясно, они просты, как развязанный шнурок. Даже младенец из нашего племени мог бы понять их. Но то, чего хочешь ты, мне страшно понимать. Я вижу, ты был в странных и страшных местах, в местах, где мертвые разговаривают, слепые видят, а бессердечные любят. В этих жутких местах холод согревает, солнце топит, а стены хотят раздавить тебя. Я знаю, что ты ел человеческое мясо, убивал людей ударом пальцев и ползал на коленях, как раб. Так чего же ты хочешь от нас, спрашиваю я тебя, волосатый и бородатый демон?

Всеволод провел несколько секунд в мрачном молчании. Спутанные волосы почти скрывали его лицо, глаза сверкали исподлобья недобрыми искорками безумия. Фигура старшего Родина на фоне низкорослых индейцев смотрелась огромным холмом, поросшим колючей жесткой травой. Всеволод рассмеялся, будто эхо пролетело по темной глухой пещере.

– Что же, старик, сумел ты меня удивить. Уж если ты, вождь, владеешь такими знаниями, то что тогда ваш колдун умел, мне и представить страшно. Хорошо ты все описал. И тюрьму, и пересылку по Сибири, и каторгу, и побег, и что после побега было. Говоришь, не знаешь, чего я хочу? Шалишь, брат, все-то ты прекрасно знаешь. Я читал записки того бледнолицего, что гостил у вас. Забавный такой немец… Так вот, в этих записках он указывает, что вы раскрыли перед ним одну тайну. Тайну о том, что любовь может быть не только солнечной и светоносной, но и темной, подземной, глубокой, как этот колодец.

Всеволод, не спуская с вождя безумного взгляда, сделал несколько шагов к зияющей бездонной дыре. Старый индеец покачал головой.

– Мы давно забыли об этой стороне любви, и тебе, обезумевший демон, прикасаться к ней не советуем.

– Так, значит, придется вам вспомнить!

Голос Всеволода сорвался на рык. Индейцы карихона вздрогнули и недоуменно переглянулись. Косматый великан в два шага оказался на краю колодца, так, что мыски стоптанных сапог повисли над чернильной бездной. Несколько камешков соскользнули вниз и бесшумно растворились во тьме. Всеволод сунул руку в карман и вытащил массивный револьвер фирмы Кольт. Ирина в люльке за его спиной беспомощно смотрела по сторонам.

– Я знаю правду старик, – взревел Всеволод, взводя курок, – знаю, что вы воскрешать умеете. Мертвых возвращать. – Голос его менялся от угрозы до мольбы – Вы силой любви черные дела делать умеете. Так сделайте же это ради меня. Если не хотите, чтобы я уничтожил вас всех! – Револьвер описал дугу и остановился на горестно глядящем старом вожде.

От неожиданной роковой перемены, произошедшей в последние минуты, все застыли в безмолвном ужасе. Лишь Георгий, не в силах осознать такого предательства брата, крикнул:

– Сева, что ты делаешь?!

Всеволод резко развернулся и наставил оружие на младшего брата. Теперь над пропастью висела Ирина, раскачиваясь в веревочной люльке.

– Молчи, сопляк! Как же ты мне надоел! Это ты виноват во всем!

Георгий попятился с немой мукой на лице. Происходящее не укладывалось в его сознании. Вождь карихона устало спросил:

– Так чего же ты хочешь, безумец?

Родин-старший ответил не оборачиваясь, наклонив голову так, что немытые патлы совершенно скрыли его лицо:

– Верните мне мою маму! Я хочу сказать ей те самые слова, которые не успел сказать тогда. Хоть на минуту верните! Вы же можете это, черти косоглазые. Я знаю, что можете. Ради этого я шел сюда тысячи верст, ради этого с каторги бежал, жрал мясо своего подельника, с которым сбежал, среди тундры заледенелой жрал и выл, как волк. От этого я растерял свою жизнь, от этого был несчастен!

Сдавленные рыдания потрясли могучие плечи Всеволода, револьвер, наведенный на Родина, задрожал.