оставалось, кроме как отбросить сына подальше и, призвав броню, сражаться с этим чудовищем, которое явно намеревалось убить его.

Двое начали натуральный бой не на жизнь, а насмерть, и вскоре прекрасная поляна рядом с озером превратилась в изрытую ямами пустынную площадку.

Через час такого противостояния оба были слишком уставшими, но никто не собирался сдаваться, пока в небе вновь не появилась огненная птица и остановила их.

Именно она сообщила, что Рагнар напал на львёнка, отец которого всего лишь хотел защитить.

После некоторого общения было решено, что детёныш этого монстра и станет другом мальчика, хотя всё то время, что лорд нёс их к порталу, дружбой там и не пахло.

— … вот как-то так, — закончил свой рассказ Виктор.

Фрейя подошла к своему малышу, забрала из рук отца и недовольно смотрела на него, в то время как тот, склонив голову, делал вид, что это его надо пожалеть.

Девушка с сыном на руках забрала питомца и пошла к себе в комнату, в то время как Сильвия и Линея продолжали смотреть на супруга.

И дурак бы понял, что происходит и чего ждут девушки.

— В следующий раз возьмём остальных детей и отправимся туда на небольшой пикник, заодно поищем им друзей, — успокаивающе сообщил лорд, с ухмылкой разглядывая недовольные лица жён.

Рагнар и так получал слишком много внимания, а дать ему питомца и не позволить того же другим детям могло создать очень много проблем, даже при всей опасности этого процесса.

* * *

Спустя два дня после данного происшествия настала пора покинуть особняк и перебраться во дворец, построенный в новом городе.

Виктор вместе с семьёй наконец решил сделать это, так как приходилось давать бесконечные банкеты по поводу прибытия очередного аристократа из другого королевства, а знати, присутствующей на таком мероприятии, становилось всё больше.

На самом деле, эти приёмы опустошали казну лорда не хуже строительства города, даже при том, что большая часть товаров закупалась по самым низким ценам на континенте.

Нельзя было подать одни и те же блюда два раза подряд, и всё не съеденное отдавалось в приют, замок и лагеря беженцев, отчего даже сироты уже воротили нос, не имея возможности столько съесть.

Они и в обычные дни не голодали, но с началом ажиотажа вокруг академии их завалили самой изысканной едой, которая поставлялась к ним, как только заканчивался очередной банкет.

Каждый приём посещало не менее трёхсот аристократов из разных стран, и, если бы не дворцовые залы, рассчитанные на тысячу человек, особняк точно не вместил такое количество.

Виктор на удивление и сам был рад перебраться в более просторные покои, в которых было предусмотрено абсолютно всё, что могло прийти ему в голову, и в первую очередь это касалось звукоизоляции спальни, а также её расположения.

В отличие от особняка, теперь он разместился подальше от своих жён, чтобы получить больше личного пространства, а также спроектировал кабинеты для каждой из них.

Это позволяло больше не убирать все свои чертежи и изобретения ради того, чтобы девушки могли заняться своими делами.

Хотя ему и пришлось выслушать их упрёки за то, что он якобы собирается избегать их, это того стоило. У него уже было восемь детей, не считая Иггдрасиля, которого Луна считала настоящим ребёнком, и он хотел сбавить обороты, чтобы не «утонуть» в детях.

Каждую ночь девушки посещали спальню мужа, чтобы исправить несправедливость в разнице количества детей между ними и Сильвией, от которой у него было уже трое и ещё один приёмный.

Радовало, что хотя бы Сильвия угомонилась и теперь требовала лишь дать ребёнку имя, так как он с этим не торопился, потому что просто не мог придумать достойное его.

* * *

В течение недели после переезда в новый дворец в Балтес начала прибывать высшая знать Лантариса, включая графов и герцогов, которые тянули до последнего со своим визитом.

Таким образом, они давали понять всем остальным, что их ждут в любое время, и им незачем торопиться, чтобы получить места в академии.

Лорд уже давно принял эти «игры» и не противился такому поведению.

Со временем многие ходы аристократов он и сам перенимал, так что больше не собирался воротить нос от их поведения.

Виктор не являлся лицемером, который будет делать то же, что и они, при этом делая вид, что сам не стал таким же.

Единственная разница, оставшаяся между ними, — это отношение к простолюдинам, а также к стоимости жизни человека, во всём остальном он являлся виконтом до мозга костей.

Сегодня давался очередной банкет, но это уже был приём совершенно другого уровня, так как прибывал монарх, а также на нём должны были присутствовать оба герцога и четыре графа.

Конечно, это только со стороны Лантариса, так как были другие герцоги и графы со всего континента, что поднимало данное мероприятие на совершенно новый уровень.

Отношение к этому было настолько серьёзным, что слуг выбирали не из дома виконта, а позаимствовали у обоих герцогов, которые привезли их с собой.

Также были исключены дворяне королевства ниже виконта, а со стороны других стран допускались лишь прямые представители монархов.

Только так можно было решить, кто сможет оказаться в одном помещении с королём. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы к монарху приблизился кто-то из низшей знати, и единственным исключением стал барон Клинт, являвшийся тестем Виктора.

Хотя его уже можно было с трудом считать бароном, скорее молчаливой собачонкой в руках лорда, которая, как цирковой питомец, выполняет трюки, стоит только приказать, чем серьёзно раздражал Линею.

Именно ради неё Виктор и позвал барона на столь важное мероприятие, чтобы поднять его статус в глазах других аристократов и поддержать свою самую любимую жену.

Помещение, где проходило это мероприятие, представляло собой пространство с футбольное поле.

Потолки высотой десять метров были отделаны лепниной и золотом, а на всём протяжении висело множество магических люстр из горного хрусталя.

Каждая обошлась казне лорда в полторы тысячи золотых монет, что являлось прихотью сразу всех жён, включая Линею, которая, казалось, заразилась от Сильвии любовью к роскоши.

Огромные окна с обеих сторон зала были украшены хрустальными окнами от пола до потолка, а стены между ними отделаны руническими узорами танцующих мужчин и женщин.

Когда мана переливалась в них, создавалось ощущение движения, и это был шедевр, который сделал Керали благодаря своим навыкам алхимика.

Окна выходили на внутренний сад с фруктовыми деревьями и беседками с одной стороны, а также газон с