многие правила и были опущены, но прерывать общение герцога нельзя ни в коем случае.

Под взглядами гостей виконт поднялся наверх и, поклонившись, встал сбоку от Клойда.

Тот в свою очередь, глядя вперёд на присутствующих, заговорил о том, что стало неожиданностью для хозяина дворца.

— Я хотел бы встретиться с сыном, если это возможно, — произнёс король, отчего даже королева недовольно посмотрела на него.

Женщина большими голубыми глазами смотрела на супруга и виконта, всем видом давая понять, что недовольна темой обсуждения.

Виктор улыбался гостям и время от времени кивал им, когда их взгляды встречались.

— Насколько мне известно, на моей территории нет ваших детей, Ваше Величество. Однако, если вы уверены, что ваш сын находится на моей территории, я буду рад выслать свои войска на поиски и лично присоединиться к ним, — ответил он.

Король также продолжал улыбаться гостям, хотя внутри кипел от злости.

Ответ виконта можно было интерпретировать очень просто: Хьюго больше не ваш сын и не имеет к вам никакого отношения, но, если вы продолжите настаивать на этом, мы можем встретиться на поле боя.

Лорд не собирался быть дурачком, что воспитывает чужого ребёнка, которого будут настраивать против него, взращивая в нём чувство превосходства королевской крови.

Виктор и так делал всё, чтобы ребёнок не стал тем, кто нанесёт ему удар в спину, и для этого даже вёл себя с ним по-отцовски. Пусть и не было никаких родительских чувств, однако подарки и внимания тот получал наравне со всеми детьми в доме, как и наказания.

Он видел слишком много фильмов, а также читал множество художественной литературы на Земле, чтобы знать, что может случиться с ребёнком, которым пренебрегает приёмная семья.

К тому же опыт прежнего Виктора, которого бросили из-за отсутствия в нём магии, никуда не делся.

Приёмный сын не виноват в том, что его отец оказался никчемным, и лорд не планировал отыгрываться на нём за то, что король вынудил усыновить его.

— Если Ваше Величество не против, я хотел бы вернуться к гостям, — вновь заговорил лорд.

Клойд недовольно махнул рукой, разрешая ему уйти, и следил за тем, как виконт, поклонившись, возвращался в общий зал.

Он не ожидал, что этот человек отнесётся к его просьбе таким образом, но и возражать не имел права. Пойди король войной на Виктора, никто из знати не поддержит это. К тому же его отцовские чувства не настолько сильны, чтобы пренебречь своим долгом.

Виктор спустился по лестнице и, проходя мимо других аристократов, был очень вежлив. Время от времени останавливаясь то рядом с одной группой дворян, то с другой, он, наконец, добрался до Леомвиля, Андроса и Лелеи, после чего огляделся в поисках Сильвии.

Девушка отошла, пока его не было, чтобы пообщаться с другими жёнами лорда. Это являлось очередным сигналом для дворян, демонстрирующим отношения в семье.

Никто не должен знать о разногласиях, если таковые имеются. Как хозяйка дома, она обязана демонстрировать единство в гареме, чтобы ни у кого не возникло иллюзий, что они могут найти среди них слабое звено.

Сильвия подходила к девушкам по очереди и начинала разговор, хваля их наряды. Весело общаясь с ними, она поглаживала их по руке или нежно прижималась к ним.

Конечно же, в ответ девушки также демонстрировали свою дружбу. Кто-то по-настоящему, как Шона и Фрейя, которые действительно были дружны с ней, а кто-то наиграно, как Линея.

Дружбы особой между ними не существовало, но и вражды не было, особенно после последнего случая.

Виктор со своей стороны знал не всё, что происходит в его гареме, иначе у него открылись глаза на то, что девушки — не лучшие подруги и они не все счастливы оказаться не единственными женщинами в доме.

Однако в этом и заключалась одна из ролей Сильвии. Она никому не разрешала тревожить его делами гарема, позволяя супругу концентрироваться на более важных делах, касающихся всей семьи.

По её мнению, каждый новый ребёнок обязывает супруга расширять свои земли и увеличивать богатства, чтобы после смерти оставить им более или менее равное наследство.

Учитывая, что их с ним дети заберут львиную долю того, что есть сейчас, остальным хватит лишь на более-менее безбедную жизнь, чего, по мнению девушки, недостаточно, и они также должны получить титулы.

Правда, лорд бы удивился, услышь он такое, ведь уже сейчас оборот денег в Балтес мог посоперничать с небольшим королевством, и однозначно этого должно хватить даже сотне детей.

А учитывая, что скоро он будет канонизирован на титул герцога, Виктор не собирался оставлять аристократов почивать на лаврах и планировал потихоньку избавиться от них, освобождая места для своих отпрысков.

От наблюдения за жёнами виконта оторвал голос Леомвиля.

— Судя по твоему лицу, разговор с королём тебе не понравился — одетый в белоснежный мундир, герцог смотрелся очень величественно.

— Просто Его Величество считает, что может вмешиваться в дела моей семьи, — ответил Виктор, после чего посмотрел на Лелею.

Он давал понять ей, что даже король на это не имеет права, и, если у неё есть какие-то мысли через Андроса подобраться к нему, лучше ей забыть об этом. К тому же своими откровенными высказываниями насчёт монарха лорд словно демонстрировал своё доверие к девушке.

Окажись на её месте любой другой аристократ, это могли посчитать критикой короля, и в одно мгновение достигло ушей Клойда, но графиня сделала вид, что ничего не слышала.

Пока четыре человека общались, находясь у стеклянных дверей, ведущих во внутренний сад, за ними пристально наблюдали все присутствующие гости.

Они хотели знать, кто приближается к этой группе людей, на кого эти люди смотрят и кому улыбаются. Всё это было важно для подготовки стратегии будущих переговоров по местам в академии.

Все знали, что на территории живёт Верховный маг, который стал чуть ли не слугой виконта, и, разумеется, голос Виктора может на многое повлиять. Теперь они хотели понять, через кого к нему можно подойти, чтобы предложить подарки и получить решение о местах.

Но чего дворяне не ожидали, так это гостя, который явно прибыл с опозданием.

Церемониймейстер, как и полагается, объявил его на весь зал.

— Кардинал Клиптий, представитель церкви Священного Света!

Кардинал с извиняющейся улыбкой на лице вошёл в зал в сопровождении двух монахов и быстрым шагом направился к балкону короля с другой стороны зала.

Все трое были одеты в белые рясы. Двое сопровождавших несли какие-то шкатулки в руках и, как только оказались перед монархом,