громкость выкрутил на максимум, чтобы не пропустить.

Ладно, разберутся.

Десять. Сажусь перед теликом полистать каналы.

Одиннадцать. Проверяю баланс телефона и линию – доступно.

Двенадцать. Ненароком выглядываю в окно. Не то чтобы я нервничал, просто оказался рядом с ним, вот и выглянул. Заодно вспомнил про телефон, ещё раз проверил звонки – пусто.

Час. Ну вот, уже должны были выписать, пока дорога, то-сё…

Два. Да чего они тянут кота за яйца?! Может, случилось что?

Три. Наверное, перенесли на другое число. Внезапное ухудшение или… Нет, его состояние уже не опасно для жизни. А если кровоизлияние? От стресса и физической нагрузки. Так, Син, отставить фантазии!

Три тридцать. Топочу кругами по квартире, от окна на кухне до окон в комнатах, выходящих на противоположную сторону. А если они тупо дали ему справку и указали на дверь? Он ведь и адреса, небось, не помнит. Да нет, представлять, как Ру потерянно бродит по улицам, – слишком мелодраматично, такого не может быть. А вдруг?!

Четыре. Кусаю губы, гипнотизируя взглядом телефон. Ещё пять минут и позвоню.

Звонок в дверь – я аж вздрагиваю от неожиданности. Бросаюсь в прихожую.

Перевожу дыхание, приглаживаю волосы, выпрямляю плечи. Открываю.

Эйруин разглядывает подъезд. Его сопровождающий – упитанный, тёмные волосы, большие залысины – снова тянет руку к звонку, но при виде открывшейся двери останавливается.

– Добрый день.

– Добрый, – мужик, не глядя на меня, по-хозяйски указывает Ру ладонью в квартиру. – Проходите.

Раскомандовался, кабан лысый. Небось, тот самый опекун. Сразу видно, что мудак и бесит меня.

Пару минут мы все неловко теснимся в прихожей, тем временем мужик вытаскивает из кожаного портфеля толстую папку и, порывшись в ней, впихивает в руки Эйруину бумаги.

– Заключение, справка для работы, – опекун явно торопится. – Телефон мой и соцработника. Если будут вопросы, звоните.

На последних словах он уже выскакивает в подъезд и жмёт кнопку лифта. Я только рот открыл, чтобы уточнить ситуацию с финансами, а он уехал. Да и чёрт с ним, это к лучшему, а то странно: только увидел сослуживца, вернувшегося из больницы, как первым делом спрашиваю про его деньги. Хотя, конечно, я буду приглядывать за состоянием счёта Ру, а то мало ли, опекуны эти…

Закрыв дверь, разворачиваюсь к Эйруину. Так и стоит в прихожей, у стены, с документами в руках. Разве что волосы непривычно длинные, прихвачены у концов резинкой, чтоб не мешали, а в остальном он такой же. Совсем такой же, каким пять месяцев назад ушёл отсюда.

– Добрый день. Вот… – указываю на новую обувную стойку с мохнатыми тапками, и Ру кивает. Протягиваю руку за бумагами. – Давайте подержу?

Он опирается рукой на стену и, примерившись так и сяк, всё же не решается наклониться к кроссовкам, а старается стянуть их, прижав задник одного носком другого. Получается не очень, и я глубоко втягиваю носом воздух, сдерживая желание помочь.

Наконец кроссы побеждены.

Так и держась за стену, Ру молчит, только головой крутит, оглядываясь с интересом. Вроде ведёт себя узнаваемо, но в то же время… Как будто ему пятнадцать? Или я накручиваю себя? Может, фигня всё это, и на практике никаких перемен не будет? На меня поглядывает мельком и сразу отводит взгляд. Стесняется? Опасается?

Я тоже с тревогой кошусь по сторонам: нет ли в квартире чего-нибудь странного. Например, моих трусов под его подушкой, ха-ха. Нет, конечно, их там не будет – с какой стати? – но я всё равно нервничаю. Ещё и как-то неловко из-за смущения Ру. В общем, меня пробило на болтовню: машу руками в разные стороны, будто экскурсовод.

– Здесь ванная, дальше кухня… В основном мы всё заказывали через доставку, но я купил кое-что…

От мысли, что я купил сослуживцу, вместе с которым ПРОСТО снимаю квартиру, шоколадные колечки, становится не по себе. Вот оно – палево, о котором я даже не подумал.

– Там ко мне сестра с племянниками приезжала, от них осталось сладкое – вы берите, они всё равно в ближайшее время больше не приедут. И в холодильнике берите что угодно. Если что найдёте, ха. Моя комната сразу у входа, ваша следующая. Тут… Вот…

Проскакиваю мимо него и распахиваю дверь. В ответ на движение воздуха посреди комнаты ерепенится гирлянда жёлтых флажков.

– Наверное, это странно, но я подумал: надо как-то отметить ваше это… И день рождения. Вы говорили, что не отмечали его, так я подумал – вот и повод…

Он заходит в комнату, оглядывается, на гирлянду смотрит только мельком.

«Сейчас апрель. Мой день рождения был раньше».

Вот тут я реально подвисаю. Так! Он говорил, что не помнит дату.

– И когда?..

Ру мнётся, поглядывает на меня неуверенно. До сих пор боится запутаться в словах? В итоге показывает визуальный образ: настенный календарь с крупными цифрами. Двадцать третье января. Я такого календаря не видел, это из их приюта?

– Ага, понятно. Тогда снимайте эту хрень. Дебильная затея…

Да уж, ну я и придурок. Флажки, блядь. Хорошо хоть не начал тыкать ему в морду тортом со свечками.

Однако тут я замираю от неожиданной мысли.

– Кстати. Вас действительно зовут Эйруин?

Кивает, уверенно. Ну, хоть что-то, а то ведь он даже моим родакам не хотел имя называть – сначала вообще не говорил почему, а потом признался, что сомневается в том, что оно настоящее. Мол, не помнит точно. Так что все, кроме меня, зовут его Эриком. Вроде ещё Розамунда знает, но молчит.

– А фамилию помните?

Показывает другой образ: официальный бланк. И в самом деле написано «Эйруин», но вместо фамилии прочерк. Так же, как и вместо данных родителей. Решили сохранить инкогнито, значит.

– Ясно. В общем, я пошёл, вы обживайтесь. Как захотите есть, доставка на кухне.

Выскакиваю из комнаты и захлопываю дверь. «Доставка на кухне». А ГДЕ Ж ЕЩЁ ЕЙ БЫТЬ-ТО?! Нет, хватит. Пойду поработаю сверхурочно. Нужно проводить больше времени в части, а не приставать к нему с тупыми разговорами, гирляндами и шоколадными колечками. Сам их съем.

30.

С работы вернулся поздно.

Прислушался. Ру, видимо, у себя. Тихо.

Лёг. Полночи крутился без сна, ползая по этой чёртовой кровати от одного края к другому. Вот он так близко, всего лишь через стенку, но нельзя ни подойти, ни заговорить. Даже лучше было, когда он был в больнице, – там вроде объективные обстоятельства, нет его рядом и всё. Была надежда, что вспомнит, что вернётся и всё будет по-прежнему. А сейчас вообще пиздец.

Вроде задремал, но тут же