— Нет, без меня, — глянув на часы, заторопился Кузьма. — Я ухожу по срочному делу.

— Раз так, тогда прощай, — не слишком-то огорчился Бурматов. — Честное слово, я был очень рад видеть тебя, Кузьма Прохорович…

Азат Мавлюдов томился неизвестностью. Первое время он надеялся, что следователи отпустят его в связи с малозначительностью совершённого преступления. Затем он ждал суда, уже уповая на то, что ему вынесут мягкий приговор. А уже вскоре все надежды и ожидания стали казаться несбыточными и привычными. Он ненавидел чиновничью волокиту, затягивающую начало процесса.

Иногда Азат брал в руки зеркальце и видел в нём отражение чужого лица. Он уже не походил на преуспевающего красавчика — служащего судебной канцелярии. Его тело стало вялым из-за никудышной тюремной пищи, в волосах засеребрились сединки и глаза утратили былой огонёк.

В первые дни после ареста Азат зачастую делал «непростительные» для завсегдатаев ошибки, за что частенько бывал бит. В тот период он не обзавёлся ни друзьями, ни уважением сокамерников. Но скоро всё встало на свои места. Азат нашёл общий язык с сокамерниками и научился ориентироваться в уголовном мире.

Как-то раз, когда Макея Острожного вызвали к следователю, товарищ Матвей присел рядом с Азатом и шёпотом сказал:

— Готовься, товарищ Рахим, сегодня ночью драпанём отсюда.

Его слова будто током ударили Азата. Сначала он удивился, а когда осмыслил услышанное, задрожал от возбуждения и переспросил:

— Ты мне правду сказал или подначиваешь?

— Не до шуток мне, готовься, — ответил Матвей.

— А как ты собираешься это сделать? — едва сдерживая бушующую в груди радость, спросил Азат.

— Сам увидишь, — уклонился от ответа сокамерник. — Товарищи на воле всё продумали и организовали. Так что жди ночи и готовься, товарищ Рахим!

— Но-о-о… — Мавлюдов взглянул на дверь, с трудом проглотил ком вязкой слюны и продолжил: — А этот чёрт Острожный? Его что, с собой возьмём?

— Как бы не так! — возразил категорично Матвей. — Провокатор он, понял? Смотри, не проболтайся ему о наших планах… Он быстро начальству о них донесёт.

Когда в коридоре послышались шаги, Матвей улёгся на нары, притворившись спящим. Дверь открылась, и в камеру вошёл Макей. «Что-то он не в духе, — подумал Азат, отворачиваясь к стене и закрывая глаза. — Чем-то озабочен провокатор наш. Может, какое дело серьёзное поручили хозяева?»

Он проснулся среди ночи. Матвей дёргал его за руку.

— А? Чего? — подскочил и закрутил головой Азат, ничего не понимая.

Приложив к губам указательный палец, Матвей кивнул на дверь. Азат встал и почувствовал слабость в ногах и дрожь в теле.

Метнувшись к двери, Матвей тихо постучал. В ответ тоже послышался тихий стук из коридора, после чего лязгнул засов. Поманив застывшего на кровати Азата рукой, Матвей стал тихо открывать дверь, изо всех сил стараясь, чтобы она не скрипела. Но никогда не смазываемая створка заскрипела так, что, наверное, разбудила мёртвых на городских кладбищах.

Матвей ужом выскользнул в коридор, Азат поспешил за ним. И тут…

— Что, без меня драпать собрались, оглоеды?! — завопил Макей, подминая Мавлюдова под себя. — Ну уж хрен вы угадали, крысы грёбаные! Я вас…

Уже вышедший в коридор Матвей вихрем влетел обратно, ткнул финкой Острожного в горло, и тот повалился на бок, закатив глаза и захлёбываясь кровью.

Ничего не говоря, Матвей помог Азату встать, схватил за руку и потянул за собой. Беспрепятственно миновав коридор, они выбежали в тюремный дворик, в дальнем углу которого к стене была приставлена лестница.

— Давай полезай, — шепнул Матвей, подталкивая Азата. — Только поспеши, не забывай, что я следом лезу!

Мавлюдов, подгоняемый страхом, кошкой взобрался по лестнице на стену, а потом по закреплённой верёвке спустился вниз. Коснувшись ногами земли, он вновь почувствовал дрожь в теле и лёгкое головокружение.

— А теперь дай Бог ноги, — прошептал Матвей, оказавшись рядом. — За углом нас ждут. Так что пошевеливайся, товарищ Рахим!

Азату стоило огромного труда поспевать за Матвеем. На их счастье, ночь была тёмной, а в тюрьме стояла тишина. Видимо, арестантов пока ещё не хватились.

Из последних сил Азат повалился в сани, и «кучер» спешно накрыл беглецов парой тулупов.

— А теперь ещё немного терпения, и мы свободны, — шепнул Матвей в ухо Азата.

Мавлюдов лишь успел кивнуть в ответ, как сани лихо покатили вперёд.

* * *

— Как раз тебя мне сейчас и не хватает, «уважаемый» Сибагат Ибрагимович, — глядя на лежащего в кровати Халилова, с сарказмом высказался адвокат Воронин. — Надо же… Ты не только сбежал из-под стражи, но и ещё додумался прийти ко мне домой? И кто это тебя надоумил на такой вероломный поступок?

— Деваться мне было некуда, — прохрипел Халилов. — А из-под стражи я не сбегал, меня выкрали из больницы.

— Вот как? — недоверчиво покосился на него Владимир Александрович. — Из больницы, значит, похитили, а к моему порогу подбросили?

— Выходит, что так, — ответил Халилов. — Я не смогу рассказать тебе всего обстоятельно, не взыщи. У меня на это просто духу не хватит, но кое-что поведаю.

И он рассказал внимательно слушавшему его адвокату всё, что пришлось ему пережить со дня своего похищения из палаты городской больницы.

— Бурматов и тот, кто меня выкрал и пытал, если не одно лицо, то поразительно друг на друга похожи, — вещал Сибагат Ибрагимович, чихая и кашляя. — Они будто братья-близнецы, хотя тот, который мучил меня, говорил, что не состоит с Митрофаном в родстве.

— А чего он из вас выпытывал, Сибагат Ибрагимович? — поинтересовался вкрадчиво Воронин.

— Известное дело чего, — горько усмехнулся Халилов. — Он выбивал из меня признание, где я спрятал нажитые «разбоем» деньги!

— А что, они у вас есть? — подавшись вперёд, спросил адвокат.

Увидев, как алчно блеснули его глаза, Сибагат Ибрагимович чуть помедлил и сказал:

— У меня на следствии всю душу вымотали этим вопросом, а теперь… Да я отдал бы их все до копейки, чтобы купить себе свободу. Но у меня ничего нет.

— Так уж и нет! — не поверил ему Воронин. — Вы и ваша разбойная шайка действовала несколько лет! И вы хотите сказать…

— Вот и вы мне не верите, Владимир Александрович, а ещё защитником моим называетесь, — прослезился Халилов. — Да нет у меня и гроша за душой! Сейчас я самый нищий человек на свете.

— В это трудно поверить, уж не взыщите, Сибагат Ибрагимович, — развёл руки Воронин. — Не только я, но и следователь не поверил. Не поверил и тот человек, который, с ваших же слов, «очень похож» на Бурматова? Кстати, а почему он вас не замучил до смерти, а взял да и отпустил?