— Им Омар дорогу показывал, — недовольно сообщил он, — причем тут я?

Расчет Джафарова был правильным. Быть обвиненным в любом,даже самом тяжком преступлении для Манафова было не так страшно, как оказатьсяпредателем.

Этого в камере среди уголовников ему не простили бы никогда.В лучшем случае его могли изнасиловать или «опустить», как говорили блатные,превратив в «петуха». Для азербайджанского мужчины такое наказание былострашнее смерти, страшнее любых самых зверских издевательств и унижений.«Петух» позорил свой род, имя своего отца, своей матери. Своих сестер ибратьев. Не говоря уже о возможной жене или детях. Это был пария,неприкасаемый. И Манафов испугался, дрогнул. Он понимал, что у него не будетшансов в общей камере следизолятора, если кто-нибудь узнает о словах Джафарова.Среди уголовников было немало людей, потерявших близких и родных на войне, иподобное предательство они не простили бы.

Иногда даже правительство, зная патриотические порывыблатного мира, шло на сознательную амнистию заключенных, предоставляя имвозможность искупить свою вину на поле боя. Среди осужденных бандитовпопадались разные люди.

Некоторые действительно шли в бой и героически сражались,некоторые, используя любую возможность, бежали и снова занимались привычнымиграбежами и насилием. Некоторые даже погибали за родину, считая это долгомнастоящего мужчины. Бандиты являли собой срез общества. Криминальный срез, но вих среде тоже были и патриоты, и подонки. Такова, очевидно, сама сущностьчеловеческой натуры. Однако даже бежавшие с поля боя подонки не стали бызащищать человека, вошедшего в сговор с врагом. Его участь была бы решена.

— Значит, Омар был проводником? — уточнил Джафаров.

— Да, — коротко ответил Манафов.

— Вас было пятеро. Правильно?

— Да, сначала четверо, но потом появился «лысый».

— Кто такой этот лысый? Как его зовут?

— Мы называли его Александром Петровичем. Он сам такпредставился.

— Ив горах тоже вы к нему так обращались?

— Конечно. Он и был командиром.

— Где вы вместе встретились?

Манафов снова замолчал.

— Я спрашиваю!

— В Марнеули, — это был район в Грузии, где традиционно жиломного азербайджанцев. Бывали там и армяне. Это была своеобразная «нейтральная»зона, где могли встречаться армяне и азербайджанцы.

— И там решили идти к границе?

— Нет. Сначала ждали Александра Петровича. Он приехал исказал, что будем идти через Карабах к границе. Мы с Омаром сначала отказались,но он крикнул, приказал всем идти через Карабах. Показал документы. У него былипропуска на всех пятерых и через армянскую зону, и через азербайджанскую.

— Какие пропуска?

— Для прохода на границу и в зоне боевых действий. Нашипропуска были из МВД.

— Ты точно помнишь, что из МВД? Может, поддельные?

— Настоящие. Нас несколько раз проверяли. Я даже номер свойзапомнил.

Смешной такой номер — один два, один два, один два. —Джафаров записал номер пропуска. И без того мало приятное дело обретало контурыгромкого скандала.

— А как вы оказались в Марнеули?

— Нас туда послали.

— Кто?

— Этого я тебе не скажу — упрямо ответил Манафов, — хоть накуски режь, не скажу. Это к нашему делу отношения не имеет.

— Хорошо, — Джафаров попридержал за руку уже готовоговспылить Караева, сейчас было не время демонстрации своих эмоций, — вы вместеждали там Александра Петровича. Правильно?

— Да. Он приехал и мы вместе уехали в Карабах. На машинепроехали через Степанакерт. Два раза проверяли наши документы. Все было впорядке. Я боялся очень. И Омар боялся. Узнают ведь, сразу убьют. Скажут,азербайджанские шпионы.

Мы в машине сидели, даже не выходили. Только АлександрПетрович выходил, наши документы показывал. И везде пропускали. Потом вазербайджанской зоне остановили. Тоже документы показали, всех пропустили.

— Что было в ваших рюкзаках?

— Деньги. Доллары, — неохотно ответил Манафов, — я дажеОмару сбежать предлагал. С такими деньгами в Баку шахом можно жить. Но онбоялся «лысого».

Очень боялся.

— Как звали шедших с вами спутников?

— Вартан и Армен. Фамилий не знаю. Просто Александру Петровичунужны были проводники через Карабах, и армяне, и азербайджанцы.

— Почему убили чабана? Чем он вам мешал?

— Он узнал Армена. Кажется, он знал его отца. Армен крикнул,чтобы не стреляли, но выстрелил первым Омар. Он и убил чабана.

— А кто стрелял в мальчика?

— Вартан.

— Потом на границе у вас была перестрелка с иранскимипограничниками.

— Нет, — изумился Манафов, — наоборот. Они нас очень хорошовстречали.

Приехали на машине трое людей. Но это были не пограничники,а местные жители.

Они забрали деньги и сказали, что груз готов. Потом вАсландуз пришла машина, и Александр Петрович приказал мне ехать вместе с грузомв Баку, ждать его здесь.

Я и поехал. Больше ничего не знаю.

— Кто был третьим в доме вместе с вами? Как звали этогоубитого?

— Алияр. Он и был руководителем фирмы. Ему мы доставилигруз, и я остался ждать Александра Петровича. Он приехал только вчера утром.Ругался очень. Говорил, что иранцы границу закрыли. Теперь можно только черезКарабах проходить. Другого пути нет. Кто-то там погиб, но я не знал точно, кто.

— А кому вы должны были передать груз в Баку?

— Не знаю. По-моему, Александр Петрович говорил, что машиныдолжны будут идти в сторону Батуми. Там в порту они и будут разгружаться.

— Точно Батуми? Не путаешь?

— Почему путаю? Я в Батуми один раз был, когда в Турциюездил. Место красивое очень.

— А зачем ездил в Турцию? — спросил Караев. Зейнал был явнорасстроен, что у него вырвалось это признание. Он занервничал.

— Просто гулять ездил.

— Ты когда врешь, сразу заметно, — погрозил ему Джафаров, —поэтому не надо вас обманывать. В Турцию ты ездил знакомиться с АлександромПетровичем. И не в Марнеули ты с ним встретился, а в Турции. Правильно?

Мирза вспомнил фотографии, показанные ему Лаутоном. «Молодцыэти ребята, — подумал он. — Здорово работают, если только на стадии подготовкиуже ведут преступников. Найти бы этого лысого, он и есть ниточка, ведущая корганизаторам такого масштабного преступления». Джафаров не сомневался теперь,что у бандитов были свои сообщники и в Азербайджане, и в Армении, и в Грузии.