— Да.

— Ты вспоминай иногда Батуми.

— Да.

— Других слов у тебя нет?

— Тамара, — очень серьезно сказал он, — сегодня утром тыспасла мне жизнь. Неужели ты думаешь, что я могу забыть все это? В моей жизниэто уже второй случай, когда женщина спасает мне жизнь.

— Второй. А что было с первой?

— Она погибла.

— Извини. Но нам пора, — она быстро поднялась, прошла вванную комнату.

Он остался лежать в постели. Голова уже болела не таксильно.

Сегодня истекал третий день с тех пор, как он покинул свойродной город и по условиям «контракта» он должен был дать о себе знать.Приморский город Батуми вполне годился для отдыха, и у его преследователей немогло быть никаких нареканий. Следовало только сегодня позвонить им. В душе онбеспокоился за близких, разумом понимая, что Владимир Владимирович сумееткак-то изменить ситуацию. Но это говорил только разум. Чувства оставались внесферы холодного прагматического ума, и он продолжал волноваться.

Из ванной комнаты вышла Тамара. Несмотря на крупные формы,она была безупречно сложена. Он невольно сделал восхищенное лицо. Очевидно, онасумела правильно понять его, если немного покраснела и, прикрываясь полотенцем,попросила:

— Отвернись.

Уже не смотря на нее, он прошел в ванную. Пока он брился,было время обдумать ситуацию. Наркотики через порт шли с явного благословенияШалвы Руруй, фактического негласного хозяина этих мест. При общей неразберихе,царившей в порту, при том беспорядке, который стал таким распространеннымявлением во всех приморских портах, при той ситуации, которая была в Грузии,надеяться на серьезный контроль с чьей-либо стороны было наивно. Но присутствиездесь Тамары указывало как раз на обратное. Работавшие в исключительно трудныхусловиях развала и распада грузинские чекисты, их по-прежнему называли так,смогли внедрить своего человека в самую опасную на всем побережье преступнуюгруппу.

Но вот появление конкурентов и в Москве, и в Батуми путаловсе карты. Лаутон тогда был прав, здесь идет какая-то неприличная возня, словнооставшиеся недовольными конкуренты пытаются наверстать упущенное. Убийства«Михо» и Арчила Гогия, их слишком явный почерк, их интерес к событиям в Закавказье.

Теперь, когда делом вплотную занимались грузинскиеправоохранительные органы, он мог спокойно уезжать. По негласным правиламкомитета экспертов ООН и «Интерпола», приоритет в разрешении данных вопросоввсегда принадлежал местным органам порядка. И хотя очень часто бывали большиесомнения в компетенции и желании этих органов бороться с преступностью, общийпринцип неукоснительно соблюдался. Если силы правопорядка и общество данногогосударства не желают бороться с преступностью, то никакие агенты положение неизменят. Не желающего принимать лекарство больного просто нельзя вылечить. Онобречен на смерть.

Когда он вышел, Тамара была уже одета.

— Я бы хотел позвонить, — попросил он.

— Куда?

Он назвал свой город. Впервые назвал.

Она подняла брови, но ничего не спросила.

— Хорошо. Можешь позвонить из моего кабинета. Я дам тебетелефон междугородной. А еще лучше, сама позвоню, закажу, быстро дадут заказ.

— Сейчас я оденусь.

Они спустились вместе вниз, позавтракали в ресторане. Вовремя завтрака она отлучилась позвонить по телефону. Когда они выходили изресторана, на носилках несли закрытое тело Шарова.

— Что случилось? — спрашивали случайно оказавшиеся в холлегостиницы сторонние наблюдатели.

— У человека произошел сердечный приступ, — успокаивали всеходетые в белые халаты молодые люди. Проходя мимо Тамары, один из них сказал:

— Все в порядке. Спасибо. — Она закрыла глаза. «Дронго»долго смотрел, как уносили носилки с убитым Шаровым.

— Он был не местный, — вспомнил «Дронго», — из Москвы.

— Да, — согласилась женщина, — мы убеждены, что все связинаходятся именно там. Кто-то натравил «мингрельскую группу» на людей Шалвы.Кто-то из очень больших людей стоит за всем этим. Ты ведь приехал сюда дляэтого?

— Почти.

— Ты так и не ответил на мой вопрос-какую организацию тыпредставляешь.

— «Интерпол».

— Все верно. Так я и думала. Ты должен быть либо шпионом,либо международным полицейским. Или бандитом, что исключено. Бандит бы мне непонравился.

— Спасибо. А кто, по-вашему, может стоять за «мингрельской»группой?

Если они решились бросить перчатку Шалве Руруа, у них долженбыть мощный покровитель.

— Не знаю. Но думаю, что покровитель в Москве. Шалва былчеловеком «Михо», его самым близким человеком. Они вместе учреждали фирмы«Михо», которые все знают в России — ПАК и «Ампекс». А теперь кто-то убил«Михо» и оспаривает власть у Шалвы. Понимаешь?

— Понимаю. Думаешь, корни там, в Москве?

— Не думаю, дорогой, знаю. Человек, которого задержали нашилюди, вместе с Шаровым участвовал в нападении на катер. Это боевик, присланныйиз Цхалтубо. Он рассказал, что приехал в Батуми вместе с Шаровым. Был ещекакой-то крупный лысый человек, но они его не знают. Он и приказал напасть на катер.

— Когда это было?

— Десять дней назад. Потом лысый взял несколько человек иуехал в Армению. А они ждали сигнала. И только два дня назад его получили.

— Когда убили «Михо»? — уже понимая, спросил «Дронго».

— Вот именно. Убийство «Михо» в Москве стало для нихсигналом к нападению. У них была главная цель — наркотики. Остальное ты знаешь.Пойдем ко мне, я закажу тебе разговор.

Они прошли пышный вестибюль, направляясь к служебнымпомещениям. Второй кабинет слева был закрыт. Она достала ключ.

— Входи, — пригласила его женщина.

В небольшом кабинете было достаточно чисто и уютно.Бросалась в глаза висевшая справа от стола большая фотография женщины сребенком. Он подошел ближе.

— Твой сын?

— Да, — с гордостью сообщила женщина, — он уже все понимает.Умеет считать, читать.

Он повернулся к ней, провел рукой по ее волосам.

— Счастья ему желаю. Дай Бог, вырасти ему в лучшее, чем унас, время. К тому времени все это закончится, и люди научатся нормально жить.

— Не думаю, — упрямо возразила она, — мне иногда кажется,что эти нескончаемые войны никогда не кончатся.

— Не говори так.