— Ну как бы это не так работает, — улыбнулась Марианетта, после чего перевела взгляд на Катэрию. — А вы… что, совсем не спите вместе?

— Это личное, — тут же ответила та.

Марианетта посмотрела на меня.

— Отвечать не буду, — отрезал я.

Женщина вздохнула, покачав головой.

— Вот молодёжь пошла… Вы же молодые. Надо пользоваться тем, что даёт вам природа. Вот я в ваше время, как замуж вышла…

— Можно без подробностей? — попросил я.

— А я и не собиралась, — улыбнулась та хитро. — А теперь идите к себе и подумайте над своим поведением, детишки.

И буквально вытолкала нас за порог.

Мы застыли прямо у её двери. Просто стояли и смотрели в темноту, которая опустилась на лес, не говоря ни слова. Не знаю, о чём думала Катэрия, но я пытался понять, как так получилось, что один ребёнок превратился в двоих. Я знал медицину, но ровно в тех границах, которые требовались на поле боя. А тут… как представлю, что вместо одной мелочи у меня будет сразу две, мороз по коже пробегает.

— Идём домой? — тихо предложила Катэрия.

— Идём.

И медленно мы двинулись через засыпающий городок из жилых контейнеров к своему.

Её ладонь осторожно поймала мои пальцы и сжала.

— Как ты? — спросила Катэрия.

— Нормально.

— Выглядишь очень плохо. Тебе к врачу не надо?

Я провёл пальцами по лицу. Помимо синяков, которые я получил во врем дуэли с Зигфридом, на нём осталось множество неглубоких порезов, которые достались мне после того, как я вылетел через лобовое стекло. По-видимому, надо приучить себя пристёгиваться, как это делаю в корабле.

— Нет, всё в порядке. Жить буду.

— Вот и славно, — кивнула она. Помолчала. Не выдержала и спросила: — Что думаешь по поводу двойни?

— Хочешь знать, рад ли я или нет?

— А ты рад?

— Скорее… я в лёгком шоке, что из одной проблемы у нас стало две.

— А ты видишь в ребёнке проблему? — внимательно посмотрела Катэрия на меня.

— Просто не представляю… я просто не представлю ничего. Не могу описать. Скорее для меня это, как внезапно свалившаяся на голову новость, которую не могу переварить. Сложно укладывается в голове, что теперь я буду отцом, так ещё и двоих.

И чему я их научу?

— Ну… а я матерью. Справимся как-нибудь, верно? — она чуть сильнее сжала мои пальцы.

— Да, куда денемся, — вздохнул я, взяв её за ладонь поудобнее и слегка сжав.

По крайней мере, теперь я расставил всё по местам с Зигфридом. До последнего думал, как ему рассказать о том, что со мной происходит, но всё решилось само собой. Не знаю, будут ли наши отношения после этой новости прежними, однако теперь между нами тайн не было.

Жилой контейнер, который нам заменял теперь дом, представлял из себя вытянутое помещение, где смогли уместить кровать, шкаф, небольшой стол с двумя стульями и даже душевую кабинку. Нам, видимо потому, что мы будущие муж и жена, поставили сдвоенную кровать, но в остальном они были одинаковы.

— Примешь душ? — спросила Катэрия. — Или я первая?

— Приму, — отозвался я, начав скидывать с себя одежду.

Надо было смыть кровь и грязь после драки как с демонами, так и с Зигфридом. Наверное, это была одна из немногих вещей, которая меня радовала в этой жизни — возможность помыться не по расписанию, а когда захочешь.

Мысли не отпускала новость о двойне, и я стоял под холодной водой до тех пор, пока окончательно не продрог, после чего выскочил наружу, уступив место Катэрии. Меня бы, наверное, даже новость о прорыве демонов не столько бы выбила из колеи, как эта.

После душа я быстро запрыгнул в кровать отогреваться, и очень скоро ко мне присоединилась и Катэрия, до последнего прикрываясь полотенцем, пока не оказалась под одним одеялом со мной. Я даже сейчас чувствовал, как от её тела исходит холод после ледяной воды. Кто-то воду, конечно, подогревал, но мне было нормально и так.

И всё же было обидно.

— О чём думаешь? — спросила Катэрия негромко, пока мы лежали в кровати.

— О том, что мне обидно.

— Насчёт чего?

— У нас было всего один раз, а получилось сразу двое, — ответил я.

— Я и вовсе ничего не помню, — пожала она плечами, лёжа рядом. — Вроде помню, как это всё происходило, помню, что видела, но в то же время не помню, что испытывала в тот момент.

— А мне и вспомнить нечего, я ничего не видел.

Катэрия повернулась набок, прижавшись ко мне холодным телом, покрытым мурашками. Даже несмотря на холодную кожу чувствовать её рядом с собой было приятно. Её голова легла мне на плечо. Я чувствовал её дыхание у себя на щеке. А потом и её ладонь на своей груди, которая медленно начала спускаться к моему животу.

— Раз нам больше нечего терять и хуже не станет, можно вспомнить, — негромко произнесла она. — Что так, что так, уже всё сделано, но хотя бы поймём, что испытывали.

Она говорила спокойно, голос не выдавал ни желания, ни смущённости, заставляя меня задуматься. Стоило ли? Хотя имеет ли это значение? Уже один раз было и вряд ли станет хуже. Ни будь между нами ничего, то отказался бы, боясь лишний раз оказаться подвергнуться ереси, но я уже ей заражён. И уже между мной и Катерией уже была половая связь. Я так или иначе перешёл границу, но в этом случае хотя бы пойму, что было и что я в тот момент испытывал.

— Можно, — негромко ответил я.

Словно получив разрешение, её рука опустилась ниже к моему члену, который встал под напором природных инстинктов, которые ничто не сдерживало. Схватилась, будто за рычаг и начала медленно двигать ладонью верх-вниз, когда её рука взяла мои пальцы и направила к себе между ног, где было достаточно пушисто, на ложбинку, начав ими двигать, будто пыталась что-то стереть.

Катэрия коснулась моей щеки носом, дохнув мой запах, после чего подалась немного вперёд и поцеловала меня в губы.

Это как-то неправильно — эта мысль мелькнула в моей голове, но вместо того, чтобы вызвать отвращение или стыд, я почувствовал похоть. Похоть и желание, будто это лишь