он забыл в кабинете у Сталина, связи не было. Поэтому хорошо подумавший Сталин послал еще и Комиссию ГКО разбираться. Комиссия уж точно взяла с собой и охрану, и офицеров связи.

2. Или еще вариант — Жуков должен был с обстановкой разбираться, а Комиссия с Коневым. Как обычно это при Сталине делалось. Приехали, быстро разобрались и расстреляли. Не разбираясь в обстановке.

Комиссию, которая уже искала патроны для нагана, чтобы расстрелять Конева, Жуков быстро привел в чувство, как это потом в кино про битву за Москву Озеров снял: «Войска фронта дерутся мужественно, а вы, гады, хотите геройского комфронтом репрессировать. Не позволю. И Сталину сейчас позвоню, скажу, чтобы прекратил свои репрессии незаконные!»

Конечно, всё это бред чудовищный. Если это вошло в историю ВОВ, то только потому, что еще со времени Хрущева эта история сама перерабатывалась в чудовищный бред, в соответствии с решениями 20-го съезда.

А как следует из рассказа Константина Константиновича Рокоссовского, Жуков в штаб Конева приехал вместе с Комиссией ГКО, и пока Комиссия ГКО разбиралась и с Коневым, и с обстановкой, Георгий Константинович тихо и скромно сидел в прихожей, ждал, когда его вызовут.

И это правильно, и очень правдоподобно. Не по чину было Жукову присутствовать при разбирательстве. Кто он такой был по сравнению с Молотовым и Ворошиловым, членами ГКО, Политбюро, заместителями председателя Совнаркома, Ворошилов еще и маршал?! Это потом, десятилетия спустя, когда Молотов и Ворошилов оказались с помощью того же Жукова, под домашним арестом, фактически, можно было представлять себя смелым и энергичным в их присутствии. Тогда, в 41-м, Жора-бог войны, если мимо проходили Вячеслав Михайлович или Климент Ефремович, вытягивался по стойке смирно, и переживал, если складки гимнастерки под ремень не очень аккуратно заправлены — вдруг Ворошилов заметит и замечание сделает…

* * *

…Однако, слухи насчет того, что Коневу грозил расстрел за «Вяземскую катастрофу» были очень… настойчивыми, а дыма без огня… Да и К. К. Рокоссовский написал всё достаточно прозрачно, только читать, конечно, надо уметь.

Но перед тем, как начать разбираться что же произошло под Вязьмой, была ли там катастрофа, а если была, то у кого (хороший вопрос для наших историков, так ведь?), сначала посмотрите на эту карту с дислокацией Западного и Резервного фронтов к октябрю 41-го года:

А теперь на эту:

Вам не кажется ничего подозрительным насчет Резервного фронта в 41-м и Степного в 43-м?

Вот именно. Такое впечатление, что наше командование к 1943 году поняло как мыслят немецкие стратеги, поэтому наша Ставка ВГК начала троллить Ставку Гитлера:

«Немцы, а слабо еще раз тем же местом туда же?!»

Ну и назначение Конева командующим Степным фронтом в 43-м, на то место, так скажем, которое в 41-м занимал Буденный, командующий Резервным фронтом, тоже троллинг. Любил товарищ Сталин хорошую шутку!..

* * *

Константин Константинович Рокоссовский (ох и ехидный же человек! В хорошем смысле) в «Солдатском долге» написал, что как только он с управлением 16-ой армии по приказу Конева двинулся к Вязьме, так сразу понял, что на фронте какая-то ерунда творится. Тут же попытался связаться со штабом фронта по радио. Щас! Забанен! Связи не было. Ехидный Константин Константинович «предположил», что это было связано с тем, что штаб Конева менял дислокацию.

А вспомните, пожалуйста, кто еще из командующих фронтами также не очень своевременно «менял дислокацию», в результате чего армии фронта остались без управления? Ну?! В Белоруссии это было! Неужели не помните?!

Вот поэтому, когда штаб Западного фронта (опять Западный фронт! И в Белоруссии — Западный фронт. Проклятый какой-то, наверно) снова обнаружил себя уже под Можайском, к нему выехала Комиссия ГКО, прихватив с собой Жукова. К А. И. Еременко комиссии ГКО не выезжали, хотя и Брянский фронт попал в окружение. Есть у меня подозрение, что из-за того к Еременко комиссий не посылали, что он «дислокацию не менял».

Ну и сразу предупреждаю вопрос: почему Конева не расстреляли, как Павлова.

Ответ очень простой. Элементарный. Каждое деяние оценивается по последствиям. Неправильно проводку вы где-нибудь протянули, в результате перегорела лампочка — одна ответственность. А если в результате этого же деяния погиб человек — другая. Понимаете?

Так вот, последствия драпа Конева из Вязьмы были не такими тяжелыми, как последствия трусости Павлова. Это просто мы с вами привыкли, что под Вязьмой случилась ужасная катастрофа, нам десятилетиями это внушали. Неприятности там были крупными, но они были всего лишь неприятностями. А сама катастрофа случилась у фон Бока. Да, именно в результате его победы над Западным фронтом под Вязьмой.

Проблема у фон Бока была в том, что при любом раскладе он бы проиграл. Его наша Ставка обыграла еще до того, как он начал наступление.

Такая же ситуация была на Курском выступе в 43-м. Даже если бы войска Манштейна и Моделя там прорвали бы оборону и соединились… Даже! Немцам нужно своему богу молиться, про которого у них на пряжках ремней написано, если бы они соединились на Курской дуге, то потом советские войска до самого Днепра ни одного немца в форме не встретили бы…

* * *

…Если вы еще сомневаетесь в том, что фон Бока переиграли до того, как он начал наступать, если у вас еще есть какие-то сомнения в отношении «честности» таких историков, как Исаев, то еще раз посмотрите на дислокацию фронтов у Москвы в октябре 41-го года.

Исаев лишь повторяет то, к чему советская военная историография пришла по заветам дорогого Никиты Сергеевича: немцы неожиданно ударили по Западному фронту, выбрав слабо прикрытые участки, где Конев не ожидал удара.

Я сам на это купился. Вроде бы всё логично. Да не логично! А привычно! В тылу же за Западным фронтом стояли войска Резервного фронта! Фронты были почти равного состава. У Конева не хватало войск надежно прикрыть все направления, а у него в тылу стоял целый Резервный фронт! Почему бы не выдвинуть Резервный фронт к «передку», и силами двух фронтов надежно закупорить всё перед немцами?

Именно немцы так и сделали бы. Поэтому их меньшими силами наши отмудохали с особым цинизмом…

* * *

…Я считаю, что невозможно ничего понять в «Вяземской катастрофе», если не разобраться с тем, что происходило в 43-м году на Курской дуге.

Смотрите, планы немцев были ясны и понятны: прорвать нашу оборону на флангах, замкнув кольцо окружения