Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сэлли-Энн наконец встала, чтобы отправиться спать, но двигалась медленно, явно не желая оставлять его. Она остановилась перед ним, доставая ему до подбородка, еще раз поблагодарила, потом подняла лицо, встала на цыпочки и едва коснулась губами его щеки. Он знал, что она не готова, и потому не попытался удержать ее.
* * *
Ко времени прибытия последней партии скота была готова вторая усадьба «Квин Линн» в пяти милях от первой, в которой вместе с семьей поселился первый нанятый Крейгом белый управляющий. Это был плотный немногословный человек, который, несмотря на африканеские корни, родился и прожил всю жизнь в этой стране. Он говорил на синдебеле так же хорошо, как Крейг, понимал и уважал чернокожих, которые, в свою очередь, уважали его. Но самое главное, он знал и любил скот, как и подобало истинному африканцу.
Наняв Ганса Грюнвальда, Крейг получил долгожданную возможность заняться разработкой «Вод Замбези» для туризма.
Он выбрал молодого архитектора, разрабатывавшего проекты охотничьих домиков для самых фешенебельных частных фирм в Южной Африке, и доставил его на самолете из Йоханнесбурга.
Архитектор, Крейг и Сэлли-Энн вылетели на неделю на место, чтобы осмотреть оба берега реки Чизарира, исследовать каждый дюйм местности, выбрать места для гостевых домиков и центра обслуживания, который будет необходим для жизнеобеспечения. По приказу Питера Фунгаберы их охранял взвод десантников Третьей бригады под командованием капитана Тимона Ндеби.
Первое впечатление об этом человеке подтвердилось, когда Крейг узнал его лучше. Это был серьезный, образованный молодой человек, использовавший свободное время на изучение курса политической экономики Лондонского университета. Он говорил на английском и синдебеле, а также на родном шона. Они часто беседовали с ним у костра, размышляли, как прекратить межплеменную вражду, опустошавшую страну. Точка зрения Тимона Ндеби была удивительно умеренной для офицера элитной бригады шонов. Казалось, он искренне заинтересован в достижении соглашения между племенами.
— Мистер Меллоу, — говорил он, — как мы можем позволить себе жить в стране, разделенной ненавистью? Когда я смотрю на Северную Ирландию или Ливан и вижу плоды межплеменной борьбы, мне становится страшно.
— Но вы же шон, Тимон, — вежливо напоминал Крейг. — Вы просто обязаны отстаивать интересы собственного племени.
— Да, — соглашался Тимон, — но в первую очередь я -патриот. Я не могу обеспечить мир для своих детей при помощи автомата АК-47. Я не могу стать гордым шоном убив всех матабелов.
Такие обсуждения не могли принести реальных плодов, но актуальность проблемы подтверждалась необходимостью иметь вооруженную охрану даже в такой отдаленной и на вид спокойной местности. Постоянное присутствие охранников начало раздражать и Крейга, и Сэлли-Энн, и однажды вечером, ближе к концу их визита «Воды Замбези», они ускользнули от них.
Они чувствовали себя абсолютно непринужденно друг с другом, могли молчать вместе или разговаривать часа ми. Она могла накрыть его ладонь своей, чтобы подтвердить свою точку зрения, или прижаться к нему, когда он вместе рассматривали эскизы архитектора. Она была несомненно, проворней его, но Крейгтем не менее часто протягивал ей руку, помогая перепрыгнуть через ручей или прислонялся к ней, показывая гнездо дятла или дикий улей на макушке дерева.
В тот день, наконец оставшись вдвоем, совсем рядом навозной кучей они нашли глиняный термитник носорогов высотой девять футов, с которого было удобно наблюдать и делать фотографии. Расположившись на термитнике, они стали ждать прихода доисторических монстров Они говорили шепотом, склонившись друг к другу, но не касаясь головами.
Крейг вдруг бросил взгляд на густые заросли и замер,
— Не шевелись, — прошептал он едва слышно. — Сиди неподвижно!
Она медленно повернулась, чтобы посмотреть на то что его так поразило, и он услышал ее судорожный вдох.
— Кто это? — прохрипела она. Крейг не ответил.
Он смог заметить двоих, и у них были видны только глаза. Они подошли бесшумно, как леопарды, сливаясь с растительностью мастерски, как люди, всю жизнь привыкшие скрываться.
— Итак, Куфела, — наконец заговорил один из них едва слышным, но полным смертельной угрозы голосом. — Ты привел с собой собак машонов, чтобы они смогли поохотиться на нас.
— Это не так, товарищ Бдительный, — ответил Крейг хриплым шепотом. — Они были посланы правительством, чтобы охранять меня.
— Ты был нашим другом, тебе не нужна охрана.
— Правительство об этом не знает. — Крейг старался, чтобы его шепот звучал убедительно. — Никто не знает, что мы встречались. Никто не знает, что вы здесь. Клянусь жизнью.
— Именно твоя жизнь от этого и зависит, — согласился товарищ Бдительный. — Быстро говори, зачем ты здесь, если не предать нас.
— Я купил эту землю. Другой белый мужчина — строитель домов. Я хочу сделать здесь заповедник для туристов. Как парк Банки.
Это они поняли. Знаменитый национальный парк Банки тоже находился в Матабелеленде, поэтому партизаны пару минут о чем-то совещались шепотом, потом снова посмотрели на Крейга.
— А что будет с нами? — спросил товарищ Бдительный. — Когда ты построишь свои дома?
— Мы — друзья, — напомнил Крейг. — Здесь и вам найдется место. Я буду помогать вам пищей и деньгами, а вы будете охранять моих животных и мои дома. Вы будете тайно наблюдать за посетителями, но никаких заложников. Возможно такое соглашение между друзьями?
— И во сколько ты оцениваешь нашу дружбу, Куфела?
— Пятьсот долларов в месяц.
— Тысяча, — сделал встречное предложение товарищ Бдительный.
— Хорошие друзья не должны спорить о каких-то деньгах, — согласился Крейг. — У меня с собой только шестьсот, остальные я закопаю под фиговым деревом рядом с нашим лагерем.
— Мы найдем их, — заверил его товарищ Бдительный. — И каждый месяц мы будем встречаться либо здесь, либо там. — Бдительный показал на два холма в отдалении от реки, казавшиеся с того места, где они находились, лишь голубоватыми силуэтами. — Сигналом для встречи будет небольшой костер из зеленых листьев или три
