Это был практически самый удаленный уголок заповедника, у самой кромки холмистой долины, заканчивавшейся обрывом у реки. Место посадки, о котором говорила Сэлли-Энн, оказалось узкой поляной у самого берега. Ей пришлось прервать первый заход на посадку и сделать круг. Со второй попытки она пролетела над самыми макушками деревьев и точно посадила самолет.

Она оставили «сессну» на поляне и пошли к входу в ущелье. Впереди шел Крейг, в руках у него была винтовка со взведенным курком. Браконьеры все еще могли быть на месте убийства.

Последнюю милю они шли, ориентируясь по стервятникам. Они сидели почти на каждом дереве и были похожи на уродливые черные фрукты. Земля вокруг убитых животных была утоптана лапами падалыциков и усеяна перьями стервятников. С полдюжины гиен убежали, только когда они подошли совсем близко. Даже их челюсти со страшными зубами не смогли полностью разорвать толстые шкуры носорогов, хотя браконьеры вскрыли топорами брюшные полости, чтобы облегчить им доступ.

Животные пролежали здесь не меньше недели, запах тления усиливался вонью помета стервятников, покрывшего останки как побелкой. У самца были выклеваны глаза и отгрызены уши. Рога, как и говорила Сэлли-Энн, были вырублены, следы топора были ясно видны на обнаженной кости носа животного.

Крейг смотрел на обезображенную и гниющую голову и чувствовал, как в нем закипает ярость, как пересыхает от нее во рту.

— Я убью их, если сумею найти, — сказал он побледневшей Сэлли-Энн.

— Ублюдки, — прошептала она, — кровожадные, проклятые ублюдки.

Они подошли к самке. У нее тоже были вырублены рога и вскрыта брюшная полость. Гиены вытащили детеныша из матки и практически сожрали его.

Сэлли-Энн присела у жалких останков.

— ПринцБилли, — прошептала она. — Ах ты, бедняжка.

— Здесь делать больше нечего, — сказал Крейг, поднимая ее на ноги. — Пошли.

Она с трудом переставляла ноги.

* * *

С вершины холма, который Крейг выбрал для встречи с товарищем Бдительным, они смотрели через коричневатую долину на реку, казавшуюся отсюда полосой более пышной зеленой растительности на самой границе видимости.

Крейг развел сигнальный костер из дымных зеленых листьев чуть после полудня и постоянно поддерживал его. Сейчас небо стало лилово-синим, на них опускалась тишина и прохлада вечера. Сэлли-Энн задрожала.

— Холодно? — спросил Крейг.

— И грустно. — Сэлли-Энн напряглась, но не отодвинулась, когда он обнял ее. Потом она расслабилась и прижалась к нему, чтобы согреться от тепла его тела. Темнота начала подступать с горизонта и подкрадывалась все ближе.

— Я вижу тебя, Куфела. — голос раздался так близко, что испугал их обоих, и Сэлли-Энн почти виновато отдвинулась от Крейга.

— Ты вызвал меня. — Товарищ Бдительный стоял за границей света костра.

— Что ты делал, когда убивали моих двух беджане и воровали их рога? — грубо обвинил его Крейг. — Где был ты, кто обещал охранять их для меня?

Из темноты долго не доносилось ни слова.

— Где это случилось? Крейг сказал.

— Это далеко отсюда и далеко от нашего лагеря. Мы ничего не знали. — Он говорил извиняющимся тоном, явно считая, что не выполнил условий договора. — Но мы найдем тех, кто сделал это. Мы пойдем по их следу и найдем.

— Когда ты найдешь их, — сказал Крейг, — очень важно узнать имя человека, который покупает у них рога.

— Мы принесем тебе имя этого человека, — пообещал товарищ Бдительный. — Следи за нашим сигналом на холме.

Прошло двенадцать дней, и Крейг увидел в бинокль струйку серого дыма на склоне далекого холма. На встречу он поехал один, так как Сэлли-Энн не было в лагере уже три дня. Она очень хотела остаться, но один из директоров Уайлдлайф Траста прилетал в Хараре, и она должна была быть там, чтобы встретиться с ним.

— От этой встречи зависит мой грант на следующий год, — печально сказала она, забираясь в кабину «сессны». — Обещай позвонить мне немедленно, когда узнаешь хоть что-нибудь у своих ручных бандитов.

Крейг почти бегом, сгорая от нетерпения, поднялся по склону, но даже на самой вершине дышал спокойно, и нога не болела. За последние месяцы он приобрел отличную форму. Он остановился у дымившихся остатков сигнального костра, чувствуя, что гнев его за прошедшие двенадцать дней ничуть не ослаб.

Прошло двадцать минут, прежде чем товарищ Бдительный бесшумно появился на кромке леса. Он не выходил из укрытия и держал автомат на изготовку.

— За тобой никто не следил?

Крейг покачал головой.

— Мы всегда должны быть осторожны, Куфела.

— Ты нашел людей?

— Ты принес наши деньги?

— Да. — Крейг достал толстый конверт из накладного кармана куртки. — Ты нашел людей?

— Сигареты, — дразнил его товарищ Бдительный. — Ты принес сигареты?

Крейг бросил ему пачку, товарищ Бдительный закурил и глубоко затянулся.

— Хау! — воскликнул он. — Как хорошо.

— Говори, — настаивал Крейг.

— Их было трое. Мы шли по их следу с места убийства, хотя ему было дней десять и они пытались его скрыть. — Товарищ Бдительный затянулся так, что с горящего конца сигареты посыпались искры. — Их деревня находится в трех днях пути отсюда на краю долины. Это дикари из племени батонка. Примитивные охотники и собиратели из долины Замбези, и рога носорогов были еще у них. Мы увели всех троих в лес и долго разговаривали.

Крейг почувствовал, как мурашки побежали по телу, когда он представил этот продолжительный разговор. Он почувствовал также, как исчезает гнев и его сменяет вина. Он должен был предупредить товарища Бдительного, какие методы следует применять.

— Что они сказали?

— Они сказали, что есть человек, городской житель, который одевается как белый и ездит на машине. Он покупает рога носорога, шкуры леопарда и бивни слонов и платит столько денег, сколько они не видели в жизни.