Она собирается броситься с обрыва и утащить нас с собой.

Психея молчит, пока я не закрываю дверь пентхауса.

– Думала, что брак все решит.

– Я тоже так полагал.

– Правда? – Она на саму себя не похожа. – Или это тоже было частью плана? Запугать меня, унизить мою мать, женившись на мне, а потом убить?

Замираю на полуслове.

– Ты ведь так не думаешь.

– Не знаю, что думать. – Психея проводит руками по волосам. – Но, наверное, ты прав. Если бы ты собирался стать вдовцом, у Афродиты не было бы причин устраивать эту сцену. – Она бросает на меня взгляд, и выражение ее лица становится мягче. – Прости. Я так погрузилась в собственные переживания, что даже не спросила, как ты держишься.

В моем горле встает ком, мешая дышать.

– Не беспокойся обо мне. Не мне сейчас угрожают.

– Твоя мать относится к тебе, будто ты малое дитя. Сомневаюсь, что это приятно.

Неприятно. Чертовски. Но, с другой стороны, я не питаю иллюзий насчет роли, которую играю в жизни своей матери. Вечно на страже ее целей, потребностей и желаний. Она терпит, когда время от времени я оказываю сопротивление, но я инструмент, который она может использовать по своему усмотрению.

Я издаю вздох.

– В этом моя мать очень проста. Она щедро хвалит и вознаграждает меня, когда делаю то, что она хочет, и наказывает, если проявляю своеволие. Женившись на тебе, я пошел против ее воли, и последует наказание. – Мне кажется, что большинство людей так воспитывают своих детей. Хотя, честно говоря, понятия не имею.

– Эрос, это ужасно.

Я позволяю ее беспокойству захлестнуть меня. Это приятно, гораздо приятнее, чем того заслуживаю.

– Не беспокойся обо мне, Психея. Мы найдем выход.

На миг мне кажется, что она продолжит спорить, расспрашивать, но Психея лишь кивает.

– Нам нужно обсудить дальнейшие шаги.

– Не сейчас. – Я беру ее за руку. Мне нравится к ней прикасаться, и не только в сексуальном плане. Меня до сих пор немного сбивает с толку, что я могу делать это, когда захочу. Возможно, эти случайные проявления близости – мелочь, но у меня никогда не было такого опыта. Более того, эти прикосновения необычайно меня успокаивают. – Хочу кое-что тебе показать.

– Эрос. – Она раздраженно вздыхает. – Сомневаюсь, что, показав мне свой член, ты решишь хоть одну из наших проблем.

– Ха-ха, очень смешно. – Я веду ее к запертой двери и тяну, чтобы она встала рядом со мной. – Будь предельно внимательна и запоминай. – Я медленно ввожу код. – Повтори его.

Психея без запинки повторяет.

– Что это?

Вместо ответа открываю дверь и подталкиваю Психею вперед. Но, не дав ей пройти далеко, разворачиваю ее лицом к двери.

– Она армированная. Может выдержать пулеметный огонь, не пропустив ни пули. Во всяком случае, пока не приедут люди Ареса. Стены тоже армированные.

У нее округляются глаза.

– Серьезное укрепление.

– Это комната безопасности. Если ты по какой-то причине окажешься дома одна и тебе станет страшно, приходи сюда. Здесь я храню заряженными несколько запасных телефонов, так что ты сможешь позвать на помощь. – Я указываю на ярко-красную коробку у двери. – А с ее помощью ты вызовешь отряд Ареса.

Ее глаза округляются еще больше.

– Не полицию?

– Полиция для гражданских. – Впрочем, понятно, что она в подобной ситуации обратилась бы в полицию. Нынешний Арес с Деметрой не ладят, поэтому та, конечно, не доверит его вооруженным силам безопасность своей семьи, даже при том, что в этом и заключаются их обязанности. У большинства из Тринадцати есть частная охрана, которую они нанимают для себя и членов своих семей, но по очевидным причинам мы не можем доверять людям Афродиты. Нет, нужно полагаться на Ареса.

Психея приходит в себя.

– Что ж, думаю, это понятно. – Обернувшись, она смотрит на три монитора, расставленные на картотечных шкафах вокруг моего кресла. – Это не просто комната безопасности.

– Нет, не просто.

Она поглядывает на меня.

– Ты проявляешь ко мне незаслуженное доверие, предоставляя ко всему этому доступ.

Я пожимаю плечами с безразличием, которого не испытываю.

– Я обещал, что обеспечу тебе безопасность. Это обещание распространяется и на те случаи, когда меня нет рядом. Здесь одно из самых безопасных мест на этой стороне Стикса. Даже Гермес не может сюда проникнуть.

Психея по-новому смотрит на комнату.

– Тогда тут и правда безопасно. Клянусь, эта женщина наполовину призрак и может просочиться через вентиляционные отверстия.

– Все не настолько захватывающе. Просто она отличный вор и хакер. – И была им задолго до того, как стала Гермес, но об этом общественности неизвестно. На самом деле общественности вообще мало что о ней известно. Она предпочитает, чтобы было именно так.

– Ты так говоришь, будто она твой друг.

– Она… друг. Во всяком случае, насколько это возможно в таком городе.

Психея горько улыбается.

– Олимп никого не щадит.

– Но это дом.

– Да, это так, пожалуй. – Она поджимает губы, будто не знает, что еще сказать. – Спасибо, что показал мне это место. Обещаю, что постараюсь не злоупотреблять.

У меня вырывается смешок.

– Я ценю твое стремление к сдержанности.

Мы выходим в коридор, и я заставляю Психею вводить код, пока не убеждаюсь, что она сможет сделать это в момент угрозы. Для надежности через несколько дней мы проделаем все снова, но это меньшее, что могу сейчас сделать. Впрочем, это плохо помогает справиться с беспокойством, которое испытываю при мысли, что нож моей матери сейчас нацелен на Психею. Я пообещал, что этот брак все изменит, а он не изменил ничего.

Афродита превратила меня в лжеца.

Переодевшись в более удобную одежду, мы идем в гостиную обсудить дальнейшую стратегию. Мне совсем не хочется, чтобы представление Психеи о «порядке» распространилось и на мою спальню, но в то же время не нравится, что у нас раздельные гардеробные. Черт побери, не знаю, с чем это связано. Она говорила, что многие пары живут в раздельных комнатах, а наши отношения к тому же далеки от традиционных.

И все же.

Психея садится на дальний край дивана, и я даю ей личное пространство, но, наклонившись, беру ее за ноги и кладу их себе на бедра. Ее хмурый взгляд меняется, когда начинаю массировать ее ногу.

– О боги, ты что делаешь?

– Твои сапоги на каблуках выглядят сексуально, но неудобно.

– Они правда неудобные, но такова жизнь влиятельного блогера. – Она устраивается удобнее на диване. – Не могу думать, когда ты так делаешь.

Нажимаю пальцем на свод стопы, отчего Психея издает сексуальный стон.

– Конечно, можешь. Нам нужно придумать новый план.

Она снова хныкает, а потом оживляется.

– Замри.

Я