Психея снова издает этот тихий сексуальный стон. Хочется спрятаться в этом пентхаусе на несколько дней, но так мы лишимся возможности разыграть грандиозную историю любви. Тем более, я видел, что произошло в прошлый раз, когда одну из дочерей Деметры прятали от матери. Она не может в отместку заморить голодом весь Верхний город, но в ее арсенале достаточно оружия.

И это в лучшем случае.

В худшем Деметра поймет, почему мы вступили в этот брак, и устроит охоту на Афродиту. Настоящей войны среди Тринадцати не было уже несколько поколений. Даже между прежним Зевсом и прежним Аидом, хотя их конфликт закончился смертью Аида. Последними, кто воевал много десятилетий назад, были Арес с Гефестом, и тогда они разрушили несколько кварталов Верхнего города. Это был один из немногих случаев в нашей истории, когда Зевс, Посейдон и Аид объединились, чтобы погасить конфликт. Зевс, конечно, с особой жестокостью публично казнил и Ареса, и Гефеста.

Тот Зевс почти всю жизнь сохранял свой титул.

А нынешний исполняет обязанности Зевса всего несколько месяцев.

Каким бы авторитетом ни был наделен этот титул, не уверен, что Персей справится, если конфликт между Деметрой и Афродитой выйдет из-под контроля.

Нет, Психея права. У нас нет выбора.

– Ладно, сходим на вечеринку.

– У меня есть один вопрос.

– Конечно.

Она наматывает прядь волос на палец.

– Ты дружишь с сестрами Касиос, ведь так? Почему бы не пойти к Зевсу и не попросить его вмешаться? Каким бы могуществом ни обладала Афродита, она не настолько могущественна, как Зевс.

Я сосредоточенно потираю ее ступню, заставляя Психею тихо постанывать, пока формулирую ответ.

– Мы с Персеем – Зевсом – уже не так близки, как в детстве, но в любом случае не думаю, что он смог бы оставить без внимания то обстоятельство, что улики против моей матери указывают и на меня. Он не может наказать одного и пощадить другого, потому что ему придется объяснять любые действия, которые он предпримет против одного из Тринадцати.

– Что ж, это логично. – Она наклоняет голову набок. – Обратимся к Зевсу только в крайнем случае.

Надеюсь, до этого не дойдет. Мы с ним сильно отдалились за последние годы, но Персею хватает забот и без того, чтобы я взваливал на него свои проблемы, ожидая, что он решит их за меня. Мы найдем другой выход.

А пока…

– У меня тоже есть вопрос.

– Да?

– Почему вы с сестрами так стараетесь держаться в стороне от всех? Понимаю, зачем избегать меня и некоторых других, но Елена взяла бы вас под крыло.

– Думаешь? – Психея кривит лицо, а потом вздыхает. – Должна признаться, что таю обиду на детей Тринадцати. Опыт общения с ними был неприятным.

Мы – закрытая группа. Наше количество время от времени меняется, когда сменяется носитель титула и приводит с собой семью, но есть и основная группа, состоящая из тех, кто вырос вместе. И все же…

– Елена была к тебе жестока? – Могу поверить, что Эрис на это способна, но Елена крепкий орешек. Добросердечной ее не назвать, но она лучше большинства из нас.

– Нет, – Психея отвечает так неохотно, что я смеюсь.

Мне бы очень не хотелось ссориться с подругой за то, что она была груба с моей женой.

– Мне кажется, Елена понравилась бы тебе, если бы ты дала ей шанс. – Я опускаю ее ногу и кладу на колени вторую.

Психея закрывает глаза и всецело отдается массажу ступней.

– Понравилась бы мне или публичной версии Психеи?

– Обеим.

Она выдыхает и открывает глаза.

– Для тебя это важно.

Я с удивлением осознаю, что это так. Мне хочется сказать, что это просто численные ухищрения, и чем больше людей на нашей стороне, тем лучше для нашего положения, но это не совсем правда. В этой ситуации все непросто, и чем дольше мы вместе, тем сложнее становится. Я предполагал, что буду желать Психею (так и было с самого начала), но не ожидал, что проникнусь к ней симпатией или начну испытывать такую ревность, что мне захочется укутать ее и спрятать от всего мира, но в то же время демонстрировать всем при любой возможности. И дело не только в том, что она красива и обладает таким добрым сердцем, что его не смог очернить даже Олимп. Я восхищаюсь ей.

Поэтому говорю правду.

– Елена мне как сестра. Я доверяю ей больше, чем кому бы то ни было в Олимпе, а она доверяет мне. Я… – Колеблюсь. – Мне бы хотелось, чтобы ты дала ей шанс.

– Не только ради тактической выгоды?

Конечно, она видит меня насквозь. Я печально улыбаюсь.

– Нет, не только ради тактической выгоды, хотя никогда не помешает иметь на своей стороне члена семьи Касиос.

Несколько минут она молчит.

– Ладно. Я дам ей шанс.

Ее согласие кажется мне более значительным, чем должно бы, но мне приятно, что наши жизни начинают сплетаться, и я ничего не могу с этим поделать. А может, просто хочу привязать эту женщину к себе, как только возможно.

Психея прокашливается.

– Начнем с двойной защиты. Нам нужно больше союзников. Понимаю, что Зевс пока не рассматривается, но в Олимпе много других могущественных людей. Чем больше из них будет на нашей стороне, тем рискованнее для Афродиты наносить удар.

– Могу поручиться, что на вечеринке Елены будет много влиятельных людей, пускай даже большинство из них – дети Тринадцати.

– Неплохо для начала. – Психея кивает. – Второй шаг – привлечь на нашу сторону остальной Олимп и заручиться его поддержкой. Небольшие интригующие посты в соцсетях уже запустили этот процесс, но официальное интервью поможет ускорить дело.

Я остаюсь сосредоточен на ее ступнях.

– Сойдет для краткосрочного плана.

– Долгосрочный придется менять. – Она закрывает глаза, выражение ее лица становится более расслабленным. – Полагаю, твоя мать не блефовала, когда говорила, что по-прежнему хочет моей смерти?

Я не могу давать ей ложную надежду.

– Нет. Афродита не блефует.

– Тогда нам нужно придумать, как заставить ее отменить план. Легко, правда? – Она смеется, но в ее смехе слышится горечь. – Хорошо, что моя мать на этот раз не буйствует.

– Правда. Я уже упоминал, что она вселяет ужас?

– Обе хороши.

Расплываюсь в широкой улыбке, но она быстро угасает.

– Мы найдем выход. Мою мать сложно назвать рациональным человеком, но она представляет опасность только из-за своего могущества. Если сможем найти больше союзников и расположить к себе общественность, этого может быть достаточно. – Шансы на успех невелики, но все же остается вероятность, что Афродита прекратит дальнейшие атаки, едва поймет, что оказалась в меньшинстве. Или, по