– Но не любому удается похоронить популярноеиздание, – протянула я. – Лучше дай мне адрес «Базел» и фамилиюглавного редактора, прокачусь туда, вероятно, в коллективе есть человек,который сможет рассказать мне про Быстрова. Надежда призрачная, но она есть.

Я надеялась найти в редакции человек десять парней и девушекв джинсах, но в небольшой комнате сидел один мужчина лет пятидесяти, меньшевсего похожий на журналиста. Столкнись я с ним на улице, приняла бы рыхлоголысоватого дядечку за учителя математики или научного сотрудника из заштатногоНИИ.

– Это газета «Рекорд»? – на всякий случай уточнилая.

– Да, – кивнул толстяк, – хотите опубликоватьпоздравление? Присаживайтесь, цена умеренная. Сами напишете или мне доверите?Можно в стихах сочинить, людям нравится, когда их в поэтической форме чествуют.

– Когда-то в Москве продавалось одноименноеиздание, – заулыбалась я, – мне оно очень нравилось, жаль, что газетапропала из киосков.

– Правда? Вы читали прежний «Рекорд»? –обрадовался дядечка. – Это я его выпускал, Валентин Карасев. Увы, мы невыдержали конкуренции, разорились, пришлось уйти под крыло «Базел», теперь язанимаюсь освещением новостей этой фирмы.

– Наверное, скучаете по большой журналистике? –предположила я.

Валентин начал выравнивать стопку газет на столе.

– С одной стороны, да! С другой – я не могу одобритьприемы современных репортеров, меня обучали иным методам. В первую очередь –это тщательная проверка фактов и беспристрастная подача материала. Нынешниегазетчики грешат навязыванием читателю собственного мнения, им никто необъяснил, что в нашей профессии есть разные жанры. Репортер лишь сообщаетинформацию, он ее не оценивает, а вот обозреватель имеет право на свою позицию.Сейчас всеми позабыт принцип «не навреди», сто раз подумай до того, каквыставишь человека в отрицательном свете, да только нынче положительнаяинформация не в чести. Поэтому мне лучше здесь, я пишу поздравлениясотрудникам, освещаю их успехи, корю за недочеты. Немалое значение имеет истабильная зарплата.

– Жаль, что того «Рекорда» больше нет, – гнула ясвою линию, – у вас тогда работал великолепный репортер Сергей Быстров,такие захватывающие статьи писал. Не знаете, где парень сейчас?

– Брат Торопыги, – нахмурился Валентин.

– Чей брат? – переспросила я. – Торопыга –это кто?

– Вы не работник фирмы «Базел», – протянулКарасев, – зачем пришли?

Ответ нашелся мгновенно.

– Вашей проницательности можно позавидовать, меня зовутДаша Васильева, я разыскиваю Сергея Быстрова.

– С какой целью? – помрачнел Валентин.

Если не можешь сказать правду, постарайся убедительносоврать.

– Я работаю помощницей человека, который задумалвыпускать еженедельное издание, оно должно стать самым тиражным, читаемым,продаваемым.

– Очередная «Желтуха», – грустно заметилКарасев, – одной злобной собакой в стае станет больше.

– Нет, – я бросилась яростно защищать свойпридуманный проект, – мы будем работать над умной, интеллигентной «желтой»прессой.

Валентин сложил руки на животе.

– Во времена моей юности с трибун часто звучала фраза«социализм с человеческим лицом», я приучен к абсурдным высказываниям, но«умная, интеллигентная «желтая» пресса» – это еще больший нонсенс, чем ужеупомянутый мной человеколюбивый социализм.

– Мы набираем в штат лучших из лучших, – зачастилая, – отдел развития нашего издания тщательно изучал прессу и отобралнесколько людей, опираясь исключительно на их публикации. Мы хотим предложитьБыстрову неплохой оклад, но не знаем ни его адреса, ни телефона, надеемся, выпоможете!

Валентин покусал нижнюю губу.

– Вы ведь уже приняли решение о приеме в штат этогорепортера?

– В принципе, да, – кивнула я.

– Издателя привлекло бойкое перо Сергея?

– А еще его умение первым раздобыть горячиефакты, – добавила я.

– Вот из-за его сенсации и умер «Рекорд», – злосказал Валентин, – они с Торопыгой словно «да» и «нет». Он слишком скорый,а Виталина как черепаха.

– Кто такая Виталина? – не поняла я.

Валентин взял ручку и принялся рисовать на листке чертиков.

– Если вы расскажете о Сергее правду и окажется, чтожурналист не так хорош, как мы решили, я доложу своему начальнику о вашеммнении, и Быстрова близко не подпустят к нашей редакции. – Я решиласыграть на явной неприязни Карасева к бывшему подчиненному.

Валентин дернул плечами.

– Когда «Рекорд» еще был популярным еженедельником, унас работала девушка Виталина, но ее никто не звал по имени, только Торопыгой.

– Она вечно спешила? – предположила я. –Первая приезжала к месту событий?

Карасев отбросил клочок с каракулями.

– С точностью до наоборот. Торопыге не следовалозаниматься репортерской работой, ни малейших признаков таланта у нее не было.

– Не у всех корреспондентов золотые перья, –сказала я.

– Верно, – не стал спорить Валентин, – нотогда у человека есть другие качества: он мобилен, в любое время готовсорваться с места и лететь на задание, первым успевает добыть информацию илиобладает даром разговорить любого собеседника. Читали когда-нибудь интервью,которые делает Дина Кадбель?

Я с умным видом кивнула. Специалист, подыскивающий лучшиекадры в журналистской среде, обязан знать почти все имена. Надеюсь, Валентин нестанет задавать вопросы о творчестве Дины. Я о ней ничего не слышала.