жестоких. Возможно. Я решил: будь что будет. Ведь как главный герой этой истории я свою функцию выполнил: вошел в пещеру, нашел монстра и позвал хороших парней его остановить. Но Заур разбил мои фантазии, заявив:

– Мы их взяли.

– В смысле? Когда? – удивился я и сразу почувствовал укол обиды от такого предательства.

Наш договор, основанный на взаимоуважении и почти дружбе (как мне показалось после нашего вечернего разговора и ужина в номер), был нарушен.

– Пару часов назад.

– Ты же сказал, что возьмешь меня с собой.

– Слишком опасно. Кто знает, чего нам было от них ждать. Кроме того, тянуть было нельзя. Они могли скрыть следы, но мы успели.

– И где они? – спросил я, сглатывая ком.

Меня удивили не только действия Заура, но и глубина моей обиды. Ведь если рассуждать трезво, Заур все сделал правильно. Хорошие парни, не подвергая мою жизнь опасности, раскрыли преступление. На кой хрен там нужен был я!

– Тут, внизу. – Он кивнул в сторону той части здания, где мы допрашивали охотников. – Держим пару часов в разных помещениях. Если желание не отпало, то дам тебе возможность поприсутствовать на допросе. В награду. Чисто от меня. И в последний раз.

– Да, – сказал я, и моя обида почти растаяла. Главный герой вернулся в историю, остальное не имело значения.

– Пусть пока маринуются. А мы подождем.

– Чего?

– Я же сказал, мы успели, – подмигнул он. – Наш дедуля кое-что сжигал в печке. Криминалисты работают на месте. Соберем все, что есть, и потом будем стрелять со всех орудий. Тем более что наш парнишка уже почти готовый.

– Вы его запугали?

– Тут нет, а там он сам перепугался. Обоссался, если быть точнее. Орал как резаный. А старику похер. Занят был своим костром. Вот скажи мне, что такого важного сжигать в три часа утра, если ты не убийца трех девочек, которому срочно надо сжечь улики?

– Нож нашли?

– Какой из? – усмехнулся он.

– Золотая ручка, след крови.

– Да, этот взяли, отправили в Махачкалу. Скоро будет результат.

– А фотки?

– Все взяли, не волнуйся. Добра там хватает.

Его телефон зазвонил, он быстренько переговорил и вернулся ко мне.

– Все, пойду хоть душ приму. Воняю, как собака.

– Думаете, все? Дело раскрыто?

– Скорее всего. Ты молодец. Иди завтракай, в фойе пацаны организовали поляну.

– Уже празднуете?

– Пока нет, но еще не вечер. – Заур подмигнул и пошел наверх, я же, приободренный, отправился на поиски стола.

В процессе поедания чуду с тыквой я вспомнил, что Заур должен был ночью поговорить с сестрой, но решил, что не буду об этом спрашивать. Мне было интересно, как все прошло, но меня это уж точно не касалось. Если бы Заур захотел, то рассказал бы сам.

Часа через два приехала машина, из которой вышли Ахмад и с ним еще парочка высокопоставленных, судя по виду, чиновников. Заур, заметно приободрившийся, мгновенно появился в фойе. Быстро переговорив с уважаемыми коллегами, он объявил, что допрос сейчас состоится. Посмотрел на Ахмада, тот кивнул.

Я уже ждал рядом с комнатой для допросов. Подойдя ко мне, Заур почему-то указал на противоположную дверь.

– Сперва сюда, – сказал он.

Мы вошли. В целом кабинет представлял собой те же самые две комнаты, только без стенки – одно целое и относительно чистое помещение. Внутри за столом сидел Гасан в наручниках. Он был напряжен, а увидев, что внутрь входят сразу три человека, как-то вжался в стул. Я заметил, что он нервно трет свои покрытые шрамами пальцы.

Едва ли в сравнении с прошлым допросом у меня прибавилось прав. Я решил следовать старым правилам – «сиди молча и делай что говорят».

Заур небрежно бросил мне камеру. Моя коробка для обуви уже ждала на столе. Я все быстро настроил, включил запись и сел в уголок.

Гасан смотрел только себе под нос, но несколько раз бросил быстрый взгляд на меня, и от этого мне стало не по себе. Я почувствовал себя предателем, хотя никакой дружбы между нами не было. Ведь я не мог знать, что творится в его голове. Этот мальчик мог навоображать себе отношения с девушкой, только лишь встретившись с ней взглядом, а в моем случае у нас даже случился какой-никакой, но открытый разговор (пускай в основном про ножи и фотографии убитой).

– Салам алейкум, Гасан. Меня зовут Заур. Я расследую убийство семьи Гамзатова Хабиба. Знаешь, кто это?

Гасан кивнул.

– Вы были знакомы, как я понял.

– Плохой человек, – сказал Гасан.

– Плохой? Почему?

Гасан не ответил.

– Он тебя обижал? Обзывал? Ладно… Я тоже слышал, что он был немного такой… Ну, считал себя лучше остальных. Так?

Гасан кивнул.

– Да. И еще я слышал, что он не давал тебе дружить с Кариной. Вы же дружили, да?

Гасан кивнул.

– Я видел фотки. Вот, классная. – Заур протянул ему ту самую фотографию. – Ты хорошо умеешь фоткать. Я сам тоже люблю иногда.

Гасан посмотрел в мою сторону.

– Да, Арсен тоже фоткает. Он у нас крутой фотограф. У него крутой аппарат. Арсен, вы же друзья, почему сел далеко. Давай к нам, – подозвал Заур, улыбнувшись, и, нерешительно взяв свой стул, я подсел к ним.

Мне не понравилось, что Заур вовлек в разговор меня, но я понимал, что он работает инстинктивно, по реакциям, которые дает Гасан, и если последний обратился ко мне взглядом, то и Заур пригласил меня в их дружеский разговор. Однако предателем я ощутил себя еще сильнее. Ведь фотография – это то, что вызвало у Гасана симпатию ко мне.

– Расскажешь, когда ты сделал это фото? Я вижу тут снег. Это было недавно? Она выглядит веселой. Ей, наверное, понравилось твое фото.

– Она не увидела, – сказал он.

– Ты не показал ей?

– Она уже мертвая, – громче сказал Гасан.

Заур помолчал немного.

– Да… Очень жаль. Ты потерял свою подругу.