той алое платье смотрится нелепо. Но кто скажет?

Не я точно.

Уж больно мрачное у нее выражение лица.

Неужели…

Сиу никогда не любили орков. Насколько я знаю. Но людей они не любят еще больше, что уж говорить об одном конкретном, на которого орчанка поглядывала так, будто примерялась, как половчее раскроить его больную голову.

Улыбаюсь.

Музыка.

Люди. Сколько же мужчин. Я столько разом и на ярмарке не видела! Или нет, все же на ярмарке больше было, только они там попроще. А тут… если мы в белых платьях с цветочками в волосах, то эти все до одного при фраках. Фраки черные. Перчатки белые.

Маски опять же.

Как понять, где там Орвуд? Или Чарли? Я едва не сделала шаг назад, поддавшись панике. Как я найду мужа-то? Или…

Взгляд зацепился за высокую фигуру орка.

Конечно! Орвуд! Где Разбиватель Голов, там и Орвуд будет, а с ним уже и потолковать можно. Некромант показался мне человеком здравым.

Поможет.

И я решительно направилась через толпу. Пришлось и локтями поработать.

– Доброго дня, – сказала я некроманту, которого все-таки узнала. Тянуло от него мертвечиной, не в смысле запаха, а особой Силы.

– Скорее уж вечера. – Он поклонился.

Я присела, как матушка когда-то учила, хотя у нас, в городе, никто такой дурью не мается. Но матушку не хотелось обижать, и вот, выходит, пригодилось умение.

Кто бы знал…

– Несказанно рад вас видеть! – воскликнул некромант, локоток оттопыривая. А я… я вдруг поняла, что Чарли рядом.

Вот где-то здесь.

Близко.

– Не следует так активно вертеть головой. За вами наблюдают, – предостерег Орвуд.

– Кто? – Я вцепилась в его руку.

– Понятия не имею. Но я бы наблюдал.

Ну да, умные все вокруг.

– Мне вас приворожить велено, – призналась я.

А Эдди где? Я тоже его чувствую, знакомую родную силу, но увидеть не получается. И как увидишь, если гляжу только на некроманта и улыбаюсь изо всех сил.

– Что-то подобное я и предполагал. И думаю, зелья нестандартные. Стандартные на мне не сработают.

– Сиу делала.

– Это да… их творения изучены столь же мало, сколь и сами сиу. Не хотите ли потанцевать?

– Нет.

– А придется. – Меня перехватили, и как-то так, что прямо пнуть захотелось. – За нами все-таки наблюдают. Я чувствую внимание.

– Это Чарли.

– И не только. Ваш супруг почти готов вызвать меня на дуэль.

Почему-то слышать такое было приятно.

Дуэль.

Сразу видно интеллигентных людей. Наши только морды бьют. А тут… дуэль.

– Спину держите прямо и голову чуть поверните. А выражение лица… представьте себе что-нибудь приятное.

– Что?

– Откуда я знаю, что для вас приятно?

– А вы что обычно представляете?

– Кладбище. – Музыка заиграла, и некромант потянул меня куда-то. Я и пошла, правда едва не споткнулась, наступив себе на юбку. – Приподнимите их, да, второй рукой. Дама одной рукой опирается на кавалера, а второй придерживает юбки, чтобы не мешали.

– Кладбище, значит? – Я вцепилась в хрустящую от накрахмаленного кружева ткань.

– Тихое уютное кладбище. На таких очень спокойно. И думать приятно. Не так высоко.

– Что?

– Юбки не так высоко задирайте, это может быть воспринято несколько… превратно.

– Ага. – Я руку опустила и наступила Орвуду на ногу. – Извините.

– Ничего страшного. Но учителя танцев нанять стоит.

Еще и танцев.

– На Востоке довольно много значения придают умению танцевать. Постарайтесь просто расслабиться и не думать.

Я постаралась.

И вновь наступила. Так, кладбище… тихое уютное кладбище, где я похороню Змееныша, из-за которого сейчас чувствую себя полной дурой.

– Вот так, все хорошо… кружимся. Милисента, не сопротивляйтесь.

Я стараюсь. Но он то влево тянет, то вправо! То вообще на месте поворачиваться заставляет. Я вся изнервничалась, пытаясь понять, куда мне все-таки идти. А что ноги оттоптала, так сам виноват, если определиться, влево или вправо, не может.

– В вас есть врожденное изящество, и чувство ритма неплохое, – попытался утешить Орвуд, – нужно лишь немного практики, и, уверен, все получится.

Мне бы его уверенность.

– А теперь сделайте вид, что вам дурно.

Это как?

Я закатила глаза…

– Не до обморока, просто веер раскройте и помашите.

Веер?

А, точно! Повесили на пояс и такую штуку. Еще подумала тогда, что матушке бы понравилось, кружевной, хрупкий.

Я сняла, хоть и не с первого раза. Все-таки с револьверами проще, чем со всей этой красотой.

– Вот так, обопритесь на мою руку и говорите…

– О чем?

– О чем хотите.

– О кладбищах? У нас тоже есть.

– Они везде есть. Улыбайтесь, но так, будто очень устали.

Я и вправду жуть до чего устала, что от музыки, которая нервы мои вымотала, что от танцев, что от лицемерия этого.

– Сейчас я выведу вас на балкон и оставлю ненадолго, скажем, схожу за пуншем.

– Пунш пить не стоит, – на всякий случай предупредила я и подумала, что как-то этот момент мы с сиу упустили. Ладно, на завороженных моя кровь подействует, а на остальных?

Если тоже подействует?

И каким образом?

– Не буду.

Балконы здесь оказались узенькие и тесненькие, что ласточкины гнезда. И доверия им никакого. Я глянула. Город и земля терялись в темноте, внизу, и мелькнувшая было мыслишка сбежать, попросту спустившись вниз, сразу утратила привлекательность.

– Не скучайте. – Некромант откланялся. А я осталась одна. Правда, ненадолго. Я… я и вправду узнала его. Даже в маске. Маска ему шла.

И этот фрак.

И…

– Теперь ты и вправду на графа похож, – сказала я первое, что пришло в голову. И почему-то покраснела. Прямо почувствовала, как всю в жар бросило.

– А ты на графиню.

– Смеешься?

– Нисколько. Ты красивая.

– Это ты просто одичал здесь, на Западе, вот и отвык от нормальных женщин. – Я протянула руку и коснулась человека, который… который стал мне близок?

А он поймал мои пальцы. И странно было чувствовать его тепло даже сквозь тонкий шелк перчаток.

– Тогда хорошо.

– Что хорошо? – спросила я почему-то шепотом. А он придвинулся вплотную… это на балконе места мало.

– Что отвык. Привыкший, я бы тебя, возможно, и не увидел бы. И жил бы дальше дурак дураком.

Мы близко друг к другу.

Это балкончик тесный. Именно. И… и я просто беспокоилась.

– Я испугался.

– Я тоже.

– Молли?

– Она… в общем, там сложно все. И тут тоже. Мне приказали тебя искать.

– Тогда ты нашла.

– Он думает, что я – как они. Он привык, что любую может заморочить. Вот и… даже сомнений не возникло. Повезло, да?

– Повезло.

Он осторожно коснулся моего лица. И тепло вновь же будоражит. Это уже бабочки в животе или еще пока гусеницы? Главное, неспокойно так.

И