Первым делом Паулина заявила, что ей-де известна главная тайна Уны: что та — подкидыш и прирожденная волшебница. А потом Паулина попыталась заморочить Уне голову сладкими речами — уговаривала ее вступить в орден могущественных черных магов и разделить с ними бессмертие и власть над миром, потому что чародеи эти выбрали Уну за ее особый магический дар. Паулина настойчиво спрашивала королеву, не обидно ли ей прозябать в Радинглене, не пользуясь своим талантом, и сулила, что среди черных магов Уна уж точно обретет единомышленников, которые оценят ее по достоинству.

— Мне было искренне жаль твою маменьку, — снисходительно объяснила замершей Лизе Паулина. — На вид совсем девчонка, сидит в башне, вышивает… Вежливая, тихонькая, выдрессировали бедняжку. А уж когда выяснилось, что магии ее не учили, я едва не прослезилась. Ну и участь! Рукоделие, придворные церемониалы, ребенок — вот и все радости, и никакой власти. Вышивать выучили, грамоте тоже, и на том спасибо, а ведь Уна с ее талантом была достойна большего!

В ответ на эти гадости Лизе страстно захотелось возразить, что никакой бедняжкой мама не была. И не во власти над миром, не в бессмертии заключается счастье. Но Лиза вовремя вспомнила, что временно изображает из себя честолюбивую особу, которая рвется захватить Черный замок, прикусила язык и старательно закивала, точно китайский фарфоровый болванчик.

— Вот видишь, ты со мной согласна! Ты вон какими темпами развиваешься, деточка! — похвалила Лизу Паулина. — А я тогда подумала, что Уна неглупа и, конечно же, согласится на наше предложение. Мне удалось убедить ее, что нам нужна лишь она и ее наследственный дар, а Радинглен для нас интереса не представляет — найдем себе территорию и получше.

— И мама поверила? — вскинулась Лиза.

— Уж я постаралась! — самодовольно усмехнулась Паулина. — Она, правда, сказала, что ей надо как-то приготовиться, что она не может сразу бросить свои дворцовые обязанности… И я дала ей год на размышление. А чтобы она не колебалась, пообещала, что, перейдя на нашу сторону, она обретет не только друзей, но и наконец-то найдет своего настоящего отца. Тут-то она задумалась всерьез! Еще бы — пообещать такое безродному подкидышу!

— А вы и правда знали ее отца? — выдохнула Лиза и замерла.

Паулина всплеснула наманикюренными руками.

— Конечно же! Он был одним из нас, сплотившихся вокруг Мутабора! И он даже не ведал о существовании дочери. Мы едва отыскали ее след!

— Так кто же это был? — севшим голосом спросила Лиза.

— Коракс!

Знакомое имя распороло воздух, как свист крыльев — будто стремительно пронеслась рядом черная птица.

Лиза сидела как оглушенная.

Вот оно что! Коракс, человек-ворон — тоже оборотень, как и Филин, и учились они в Амберхавене вместе. По рассказам Филина, Коракс решил пробраться в ряды мутаборских приспешников и помешать их козням. Решил — и бесследно пропал на много лет…

Лиза видела Коракса всего раз в жизни — когда им с Инго пришлось дать черным магам бой. Коракс тогда помог им… и погиб, спасая их в Черном замке.

Она до последнего не понимала, на чьей он стороне.

Она до сих пор помнила его лицо и то, как он нес ее на руках, когда она не смогла идти.

— … и не просто оборотень, а великий мастер превращений! — повествовала Паулина, наслаждаясь собственным красноречием. — Вот чья кровь у тебя в жилах, деточка!

Лиза часто-часто заморгала. Главное сейчас не разреветься на глазах у гарпии. И не упустить нить ее рассказа. Думать будем потом и плакать тоже.

— А если бы королева Уна отказалась? — тихо спросила она.

Паулина раскатилась оперной руладой деланного смеха.

— Я учла и это! — похвалилась она. — Я знала, она побоится, потому что тогда сразу бы выплыла правда: и ее супруг, и королева-мать, и все подданные узнали бы, кто она — не просто подкидыш, а дочь черного мага Коракса, перебежчика, предателя. Ее бы заточили в темницу или сожгли на костре! Так всегда делается!

«Это вы так считаете! — презрительно подумала Лиза. — По-вашему, все на свете обманщики, все только и мечтают о власти, и вообще никому верить нельзя».

Лиза догадывалась, что было дальше. Мама наверняка рассказала все папе. И ему было совершенно все равно, что Уна — дочь Коракса. Только вот зря Уна и Инго Третий поверили, будто Паулине и ее компании нужна только Уна, а не весь Радинглен!

— Но я предвидела, что Уна все-таки может передумать, — продолжала Паулина, — и потому решила, что нам нужен кто-нибудь еще, понадежнее…

— Дракон Конрад? — озарило Лизу.

— Именно! — Паулина даже в ладоши хлопнула. — Свой человек в королевстве — хорошо, а свой дракон — еще лучше! От Уны я отправилась прямиком к нему, и меня по-прежнему никто не заметил. Я отвела глаза всем, включая придворного волшебника, — вещала Паулина, раздувшись от гордости за свое былое могущество. — Впрочем, его-то обмануть и младенец сумел бы, слабоват ваш Филин, только на фейерверки и горазд.

Лизе хотелось заткнуть уши. Но приходилось слушать и терпеть — ради дела. И проявлять интерес.

— А можно узнать, чем вы припугнули Конрада? — поспешно спросила Лиза и, чтобы Паулине было понятнее, прибавила: — Понимаете, у меня свой дракон, его тоже надо держать в этой… в узде. И в ежовых рукавицах. Так что вы уж поделитесь опытом, а?

Кто бы мог подумать, что гарпия начнет рассказывать про Лизину наследственность, а скатится на мутаборское нашествие и конрадовское предательство!

Да уж, как говорят в Радинглене, сажали картошку, проросло горошком.

Паулина наклонилась к Лизе, и ту обдало приторным запахом духов.

— Видишь ли, бессмертные драконы очень боятся потерять свое бессмертие. — Паулина неприятно облизнулась. — И еще боятся физических страданий. Вот я и пообещала Конраду: не поможет нам — умрет после долгой мучительной болезни. Он сразу поджал хвост и согласился на что угодно.

«Вот, значит, как города сдают! — пронеслось в голове у Лизы. — Вот почему Конрад даже не пытался сопротивляться и спасти Радинглен, когда Мутабор остановил время! У-у, предатель чешуйчатый!» Она попробовала поставить себя на место Конрада, понять, как поступила бы, — и не смогла. Не хотелось даже в воображении представлять, что тебя кто-то так пугает.

А Паулина, прихлебывая остывший чай, разливалась соловьем:

— Дракон — это ведь оборона города. Кроме того, драконьим зрением видно то, чего не видят простые смертные, даже маги. Вот я и добилась обещания, что ваш Конрад кое-что своевременно не увидит и никому во дворце не сообщит. Поэтому нам и удалось застать город врасплох, беспрепятственно остановив время. И никакие волшебники Радинглен не спасли, потому что в нужный момент мы просто убрали их со сцены — по крайней мере, самых сильных! Благодаря нашему шпиону.

Лиза мысленно ужаснулась: мало предателя-Конрада, так еще, оказывается, и шпион какой-то руку приложил! Почему никто ничего не заметил?! «Волшебники ведь просто исчезли из Радинглена в тот самый день и час, когда в город пришел Мутабор, — торопливо вспомнила Лиза, складывая события прошлого, как картинку из кусочков. — Только Филина тогда чудом закинуло не на кудыкину гору, а в Питер, и то он лежал в больнице и еще легко отделался, потому что не потерял память. Остальных расшвыряло по разным мирам, и нашли мы пока лишь Амальгамссена, в Ажурии, да и тот с трудом вспомнил прежнюю жизнь. А где теперь остальные, что с ними и живы ли они — неизвестно…»