Отдав приказ, Микович прошел к фальшивым медсестрам.

– Здравствуйте, красавицы.

Девушки ответили:

– Доброе утро, господин Микович.

– Благодарю вас за стремление помочь нашей родине в избавлении от российской агрессии.

Девушки слитно, но негромко воскликнули:

– Слава героям!

Микович улыбнулся:

– Не бойтесь. С вами в любом случае ничего плохого не произойдет. Вы знаете, что делать, в Зареченске из поезда не выходите, устройтесь в купе проводников и ожидайте. За вами придут наши славные гвардейцы. Страна не забудет ваш подвиг. А теперь ступайте к поезду, и быстренько, девчонки!

«Медсестры» пробежали к поезду. В первый и третий вагон забрались по одной девушке, во второй – две, в том числе и Виктория Голубева.

Одним из первых во второй вагон поднялся командир российской штурмовой группы майор Захид Кулаев. Этим воспользовалась Голубева.

Она встретила его в начале коридора и быстро сказала:

– Я от Липатова. В тепловозе двое наших. Они сменят местную бригаду. Связь с ними – по необходимости. На переезде поселка Червоный будет стоять мужчина в полосатой рубахе. Он уронит свернутую газету. Это сигнал к началу действий. На вокзале в Зареченске группа спецназа антитеррористической службы.

Кулаев обернулся, взглянул на левую руку девушки, увидел серебряное колечко на безымянном пальце, кивнул и сказал:

– Ты, когда начнется, получше спрячься.

Кулаев бросил сумку в ближайшее купе, рядом с ним устроился Леча Бакаев. Бойцы штурмовой группы сумели разместиться рядом, по два-три человека в одном отсеке. Только Роман Воронов заимел соседа – бельгийца Милана Вутерса.

Микович обошел вагоны, затем поднялся в кабину, где находились машинист Тимофей Степанович Горюн и его помощник Григорий Василенко. Их кандидатуры были рекомендованы службой безопасности страны.

Поезд начал движение ровно в десять часов. Имея статус литерного, он должен был проследовать до Зареченска без остановок, замены тепловоза и бригады машинистов.

Сообщение об отправке поезда ушло в Москву, Александрову и Липатову. Они сообщили об этом полковнику Бредову, находившемуся в Зареченске под видом представителя некоего гуманитарного фонда.

Отряд «Овод» расположился в подвале здания ОВД. О его присутствии, как и о настоящей должности Бредова, знали только Сергей Швец и его заместитель Потапенко.

Получив сообщение о выходе поезда из столицы, Бредов прошел к начальнику штаба и сообщил:

– Наемники и боевики «Державы» начали движение.

Швец поднялся из кресла, прошелся по кабинету.

– Я одного не понимаю. Почему российские спецслужбы внедрили в банду наемников своих людей, подвергая их реальному смертельному риску, а не проинформировали нас о планах господина Миковича и его руководства?

– А ты уверен, Сергей, что в таком случае поезд пошел бы к Зареченску?

– Не пошел бы, так и хорошо!..

– Наемников и боевиков переправили бы в город другим путем. Ты уверен, что из Зареченска не ушла бы информация о том, что ополчению известен новый план путчистов?

– При подготовке к отражению первого штурма наши планы не стали достоянием вражеской разведки. В том числе переброска из Ручеевска диверсионно-штурмового отряда Константина Волкова. Кстати, его люди и сейчас находятся около города, в тылу гвардейцев. Боевики не предпринимают никаких действий по их поиску и нейтрализации.

– Провалы учат, Сергей. В столице наверняка извлекли уроки из поражения. То, что диверсионные группы вышли к городу, еще не означает, что противнику о них неизвестно. Поэтому в Москве и приняли решение снять главную угрозу для Зареченска во время следования так называемого «поезда дружбы».

– Но что смогут сделать ваши спецы?

– Мы рассчитываем на уничтожение как наемников, так и боевиков.

– Смелый расчет.

– Если все пройдет в штатном режиме, у тебя будут прямые доказательства привлечения путчистами иностранных наемников.

– А также нахождения среди них российских спецов.

– Нет, Сергей. Наши парни так и останутся наемниками. Если они попадут в плен, то ты будешь представлять их СМИ как наемников.

– Но таковых расстреливают на месте, без суда и следствия.

– Согласен. Так и надо. Но об этом поговорим позже.

Бредов вздохнул и сказал:

– К сожалению, никто не может просчитать, чем закончится бой в поезде. Но в случае неудачи главная угроза будет снята применением российской группы спецназа и твоего отряда быстрого реагирования.

Швец опустился в кресло.

– Да, тяжело придется ребятам в поезде.

– Твоим подчиненным на блокпостах придется не легче, когда на штурм попрут боевики национальной гвардии.

– Да этих-то мы успокоим. А вот в поезде!.. Силы и средства есть, а помочь не можем.

– Парни, которые вошли в штурмовую группу, – профессионалы. Они сами выбрали эту работу.

– Ладно, Михаил Викторович, сейчас обсуждать решения Москвы не имеет смысла. Изменить уже ничего нельзя. Мы благодарны вам за помощь. Когда группа должна начать действовать?

– После поселка Червоный.

– Литерный идет без остановок. Его прибытие запланировано на шестнадцать часов. Значит, спецы начнут работу примерно в четырнадцать. У них будет два часа на решение задачи.

– Что, мало?

– Времени-то хватит, а вот сил?..

– По-моему, мы возвращаемся к закрытой теме. Тебе лучше заняться подготовкой к отражению атаки национальной гвардии.

– Наши отряды готовы. Мы отобьем штурм, если гвардейцы вообще сунутся в город после тех подарков, которые мы им приготовили.

– Ну что ж, я буду у себя и постоянно на связи. Где-то в три часа надо будет перебросить нашу группу в район вокзала.

– Сделаем.

– Хорошо. Не прощаюсь.

– Если что-то будет нужно, Михаил Викторович, обращайтесь прямо ко мне.

– А что мне нужно? Если только чайник с водой да банку кофе.

– Вам доставят кофеварку.

Бредов улыбнулся:

– Ну и славненько.

Так называемый поезд дружбы без остановок шел к Зареченску. Дисциплина была построже в вагонах, где находились боевики «Запада». Глинеш в первом вагоне, Лютый в третьем полностью держали под контролем по пятнадцать своих подчиненных.

Дисциплина обуславливалась еще и тем, что боевики, уже имевшие печальный опыт столкновения с защитниками мятежного города, просто опасались предстоящей операции. Да, они были готовы убивать, резать, жечь кого угодно – женщин, стариков, детей, но не хотели умирать сами. Никто не знал, что ждало их в Зареченске. Даже присутствие в среднем вагоне наемников не придавало духа боевикам радикальной националистической организации.