Антон разглядывал меня с явной заинтересованностью.

— Не помню, чтобы ты вчера возражала.

— А ты хотел, чтобы я возражала?

— То есть, вчера я заткнул тебе рот, не дав высказаться?

Припомнив вчерашний вечер и наше возвращение из «Колеса», я кивнула.

— Образно говоря, да.

Антон откровенно возмутился.

— Нет, ну нормально? Я, оказывается, тебе сказать не дал, пожаловаться на меня же, что заставил поступиться карьерой. О карьере речь, Лера?

— Да хотя бы и о карьере! Тоже немало, между прочим! И, может, тебе моя работа не кажется столь важной, миллионов я не зарабатываю, но я когда-то осознанно эту профессию выбрала, Антон. И не тебе мне что-то запрещать!

— Не мне? Дорогая моя, я твой муж! Забыла?

Я смотрела на него, переполненная гневом.

— А муж ли?

— И что это значит? — мрачно переспросил он.

Я попыталась дыхание перевести, уже понимая, что наговорила лишнего. Но это не было лишним, это было тем, что беспокоило, и что я гнала от себя все месяцы замужества. Это замалчивалось, утаивалось, и откровенно пугало.

Я обвела взглядом комнату. Гостиную в доме, который очень хотела считать своим, но каждый раз, собираясь здесь что-то изменить, привнести что-то новое, от себя, меня и накрывало сомнениями и мыслями о том, что я делаю нечто недозволенное, лишнее, и к моей настоящей жизни не имеющее никакого отношения.

— У нас был уговор, Антон, — сказала я, но твёрдости моему голосу явно не хватало. — А мы последние месяцы делаем вид, что вместе о нём позабыли.

Муж казался удивлённым. Головой качнул, руку в бок упёр, а на меня погладывал исподлобья.

— Я думал, что если мы не вспоминаем, то это что-то да значит. Что это и есть отношения и семья. Это не так?

— Возможно, — проговорила я со всей осторожностью. — Но нельзя просто забыть об этом.

— Я тебя не понимаю, — отказался Антон, при этом было заметно, что осталось совсем чуть-чуть до того момента, как он окончательно выйдет из себя. — Я уже сказал тебе, что люблю!..

— Ах, это было точкой не возврата? Извини, не догадалась.

— Лера, прекрати язвить! Если тебе есть, что сказать, то скажи. Чего ещё ты от меня хочешь?!

Я смотрела в его злое лицо, после чего головой качнула.

— Когда ты говоришь со мной в таком тоне, то ничего.

— Замечательно, теперь ты обиделась! — Он неприятно усмехнулся, а затем и обвинил: — Ты сама не знаешь, чего хочешь!

— Я знаю, чего я хочу! — закричала я. — Например, знать, что будет через три месяца! Когда закончится наш договор! Когда я получу наследство! Когда ты получишь всё, чего хочешь! Кончится ли тогда наш брак, твои «люблю», и как я буду жить!

Он смотрел на меня и молчал. Мрачно так, и смотрел мрачно и молчал также. А я задохнулась. Неожиданно так пусто стало внутри, и я дышала, дышала, а воздух пустоту никак не заполнял. Отвернулась, когда поняла, что глаза наполняются слезами обиды. Антон молчал слишком долго, и даже когда он спустя полминуты подошёл ко мне и сделал попытку обнять, исправить это уже ничего не могло. Я лишь плечами неуютно повела, и опять же дышала, надеясь, что сдержусь и не разревусь у него на глазах.

Антон плечи мои погладил, в ухо мне горячо подышал, очень старался меня смягчить.

— Малыш, я тебе обещаю… Ты моя девочка, неужели я дам тебя кому-нибудь в обиду?

Это было сказано совершенно некстати, было неуместно, и даже прозвучало не трогательно. Но я приняла это подобие извинений, что мне оставалось? Но решила, что и Антону придётся кое-что принять.

— Я отработаю месяц… Или две недели, сколько понадобится. И я больше не буду это обсуждать.

Он всё же попытался поспорить, Антону моё заявление явно по душе не пришлось, но я опять же его перебила:

— Мне это нужно, Антон. Варить следующие три месяца тебе борщи в ожидании своей участи, я не собираюсь. — Я снова плечами повела, на этот раз более решительно, схватила со стола свою косметичку, и ушла в спальню. И даже дверью не хлопнула, просто села на постель и просидела так, — без слёз, не двигаясь, — минут пять. Ну, и где было его «люблю», когда оно было мне так необходимо?

Позже мне пришло в голову, что это наша первая серьёзная ссора. Настолько серьёзная, что весь оставшийся вечер мы обходились односложными предложениями, а за ужином и вовсе уткнулись каждый в свой телефон. Это уж точно никуда не годилось, но как-то выходило так, что сказать нечего, ни мне, ни ему. А я, дура такая, ещё сегодня днём говорила папе, что у меня замечательный муж. Поторопила события.

— Дурдом какой-то, — проговорил Антон, когда мы спать ложились. Я стукнула кулаком по подушке, повернулась к нему спиной и… стала ждать, когда он придвинется, с намерением помириться. Но Антон этого не сделал, он тоже спиной ко мне повернулся, и это уже было непростительно. А он ещё и сказал, двумя словами свалив всю вину на меня: — Как хочешь.

Правда, утром я проснулась уже не душимая злостью и негодованием. Антон поднялся первым, и на своей прикроватной тумбочке я нашла стакан свежевыжатого сока. Я приподнялась на локте, минуту этот стакан разглядывала, после чего пришла к выводу, что это хорошая попытка помириться. И поэтому, выглянув на минутку из спальни, обычным голосом оповестила:

— Антоша, я проснулась. Душ приму и приготовлю завтрак!

Муж показался с кухни, голову поднял, чтобы меня видеть, и мы ненадолго встретились глазами. Секунда, две, и Антон улыбнулся.

— Не торопись, у меня время есть.

И всё бы, наверное, закончилось хорошо, мы, если бы не помирились, то смогли бы друг друга простить, но когда я вышла из душа и спустилась вниз, обнаружила на кухне незваного гостя. Точнее, гостью. Даже на пороге запнулась, совершенно не понимая, что Алиса в такую рань делает у нас дома. По её меркам девять утра было ранним утром. А она сидела на высоком стуле у окна, с улыбкой королевы красоты, причём официально победившей всего полминуты назад, и одета была так откровенно, что даже я невольно остановила взгляд на её груди под полупрозрачной кофточкой. Что уж говорить о моём муже, в конце концов, Антон лишь мужчина, но к его чести, если и таращился, то посмеивался при этом, а увидев меня, широко улыбнулся.

— Посмотри, кто приехал, — сказал он мне, а в голосе насмешка.

Я на сестру посмотрела, кивнула, стараясь выглядеть приветливой.

— Здравствуй, Алиса. — Но не преминула уточнить: — Ты рано.

Улыбка Алисы стала несколько натянутой, и я про себя съязвила, что в этом нет ничего удивительного, меня она явно видеть не рада в отличие от Антона. Но что я могу изменить? Вместо этого ответила на быстрый поцелуй мужа, когда тот ко мне потянулся. Взглянула на кофеварку за его спиной.