– Что ты сказала? – задохнулся от возмущения разбойник. – Ты что, не видишь, что пистолет нацелен прямо тебе в сердце, детка? Сейчас же отдавай цепочку!

Пруденс вскинула подбородок.

– Нет. Она не представляет ценности, и вы не выручите за нее больших денег, но для меня она очень дорога, и я вам ее не отдам. – Она положила руку на грудь.

Грабитель от неожиданности заморгал и тихо выругался.

– Ах ты, маленькая упрямица! Ну что ж, в таком случае я сам справлюсь. – Он подъехал ближе к карете и наклонился, чтобы схватить Пруденс.

Это дало Гидеону шанс. Одной рукой он оттолкнул Пруденс назад, чтобы броситься на грабителя.

Что-то ударило его в плечо, и Гидеон, упустив грабителя, упал на дорогу, получив удар по голове. Загремели выстрелы, послышались крики. Лошади вставали на дыбы и били копытами, карета дергалась вперед и назад. Гидеон, не понимая, почему не может подняться, ухитрился откатиться в сторону, чтобы не попасть под копыта. Но боль в плече вдруг вспыхнула с такой силой, будто он катился по раскаленным углям. Воздух сотрясали проклятия, потом послышался топот копыт, и наступило относительное затишье.

– Придержите лошадей, – услышал он голос Пруденс. – Иначе они растопчут вашего хозяина.

Гидеон слышал, как Бойл что-то ответил, но слов было не разобрать. Послышался шелест ткани, и внезапно он почувствовал острый запах пороха и аромат гардении. Аромат Пруденс. Ангел с обликом Пруденс смотрел на Гидеона, его прекрасный облик, окруженный золотистым сиянием, был расплывчатым. Гидеон, как зачарованный, всматривался в видение.

– Подержите фонарь, чтобы я могла осмотреть рану, – решительно сказал ангел.

Золотистый ореол сместился, и Гидеону пришлось прищуриться, поскольку фонарь светил ему прямо в глаза.

– Он жив, – сказала Пруденс и тихо пробормотала: – Простите... простите... Я не думала... – Она неумело расстегивала пуговицы его жилета, потом распахнула рубашку. – О Господи, кровь!

Кровь? Гидеон резко открыл глаза и посмотрел в ее милое лицо. Трудно было понять, то ли она явно рассержена, то ли безумно встревожена. Он попытался улыбнуться и похлопать ее по руке, чтобы утешить.

– Не двигайтесь, умоляю вас! – сказала она. – От движений будет только хуже.

С этим он не мог спорить. Что бы это ни было, плечо чертовски болело. Послышался странный треск, и она что-то сильно прижала к его плечу.

Такое впечатление, что кто-то ткнул его раскаленной кочергой.

– Простите! Я знаю, что это больно, но я должна это сделать, чтобы остановить кровотечение.

Гидеон понятия не имел, что она делает, но если она хочет ткнуть в него раскаленной кочергой, он это заслужил, за то, что забыл пистолеты. Гидеон собрал силы, чтобы не застонать. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем нажим немного ослабел, но плечо жгло все сильнее. Сняв пропитанную кровью ткань, Пруденс всматривалась в рану. В поле зрения Гидеона появилось лицо его грума.

Гидеон попытался что-то сказать, но язык почему-то не слушался его.

– Похоже, поверхностная рана, – сказал Бойл.

– Это хорошо, правда? То есть это совсем не хорошо и рана выглядит ужасно. Я хотела сказать, хорошо, что кость не задета.

– Да. Но одно дело – кости, – сказал Бойл, – а другое, что он может и при такой ране умереть от потери крови.

Послышался слабый женский вскрик, и Гидеон почувствовал, как его плечо сжали сильнее. Сознание то оставляло его, то возвращалось. Он смутно слышал, как Бойл сказал:

– Простите, мисс, не хотел вас тревожить, но я солдат и знаю, что говорю. Нужно положить его в фаэтон и как можно скорее доставить к ближайшему хирургу. Но сначала посмотрим, как остановить кровотечение. Если мы сможем привязать эту салфетку...

Острая боль пронзила Гидеона. Словно издалека до него донеслось:

– Так, мисс, хорошо. Туже, это остановит кровь...

Он смутно увидел склонившееся лицо Пруденс, и раскаленная кочерга с новой силой впилась в его плечо.

Когда он снова открыл глаза, то услышал, как Бойл сказал:

– Я привязал лошадей, мисс. Подвиньтесь, я посмотрю, смогу ли его поднять.

Поднять? Разве он беспомощный ребенок? Гидеон попытался убедить Бойла, чтобы тот не вздумал делать ничего подобного. Спасибо, он сам может забраться в карету! Но пока его заплетавшийся язык пытался что-то выговорить, сильные руки Бойла подхватили Гидеона. И он провалился в темноту.

Пруденс тревожно всматривалась в лорда Каррадайса. Он все еще был очень бледен, хотя и не так, когда Бойл и несколько сонных конюхов внесли его предыдущей ночью в «Синий пеликан» и положили на диван в гостиной. Тогда он был бледен как смерть.

Она никогда не забудет эту страшную поездку. Грум, нахлестывая лошадей, гнал их через холм и остановился у первого же дома, чтобы, разбудив обитателей, выяснить, где можно найти врача. Им сказали, что ближайший живет в Мейденхеде, в пяти километрах. И они снова помчались так быстро, на что были способны уставшие лошади. Вокруг стояла непроглядная тьма. Бойл, щелкая хлыстом, сыпал проклятиями, карета качалась и подпрыгивала на ухабах. Лорд Каррадайс лежал в ее объятиях, истекая кровью.

Пруденс одной рукой поддерживала его безвольное тело, прижимая к груди его голову. Другой рукой она держала наложенную на рану повязку. Теплая густая кровь, постоянно сочившаяся из раны, покрывала ее пальцы.

Она была так несчастна, напугана, виновата. Если он умрет...

Но он не умер.

Теперь он лежал в постели, и его густые ресницы темными полумесяцами выделялись на бледном лице.

Его голова и плечо были забинтованы, под спину подсунуты высокие подушки. Для тепла его сверху прикрыли парчовым халатом. Выше пояса на нем ничего, кроме халата, не было. Хирург не велел одевать его, пока не затянется огнестрельная рана. Ей сказали, что ему очень повезло, что пуля задела только мягкие ткани. Но даже самая пустяковая рана всегда влечет за собой опасность инфекции и лихорадки, сказал хирург. И велел следить за температурой. Что касается раны на голове, пока больной не очнется, нельзя поставить диагноз.

Пруденс легко коснулась груди Гидеона. Кожа была теплой и сухой, ни жара, ни испарины. Это хорошо или плохо? Она прижала к его груди всю ладонь. Как приятно.

Слишком приятно. Она никогда не касалась нагой мужской груди, даже ее не видела. Она не видела даже Филиппа, когда они были близки, что уж говорить о других мужчинах. В Дерем-Корте даже рабочие на фермах всегда были одеты с ног до головы, несмотря на жаркую погоду.

Ее пальцы скользнули по пружинистым завиткам волос. Они темной стрелкой спускались к животу и скрывались под туго подоткнутой вокруг талии простыней. Как восхитительно быть рядом с ним! Не следует так очаровываться, одернула себя Пруденс, ее задача следить, не повысилась ли у него температура. Но она ничего не могла с собой поделать.