— Круз отрезал тебя, принцесса.

Я скриплю зубами от этого прозвища.

— Круз может трахаться, — говорю я достаточно громко, чтобы он мог меня услышать.

Мой дядя только улыбается и качает головой. — Еще один, — говорит он парню.

— Ты слышала это от босса, принцесса.

Я прищуриваюсь, глядя на него, как бы его ни звали. — Ты хочешь сохранить эту нашивку, я предлагаю тебе сделать меня счастливой, — шучу я, но то, как бледнеет его лицо, заставляет меня задуматься, сколько у меня может быть власти.

Может быть, быть принцессой клуба не так уж и плохо.

В ту секунду, когда он приносит мой напиток, я выпиваю его и извиняюсь перед дамами.

На обратном пути я включаю музыку погромче, которая тихо играла из колонок на баре, к большому раздражению толпы пожилых членов клуба, которые смотрят спортивные состязания на плоском экране на другой стороне здания клуба.

— Потанцуй со мной, — говорю я, протягивая руку Ксандеру, когда подхожу к нашему столику.

Крики и свистки исходят от остальных парней.

— Иди туда, приятель, — шутит Ганнер.

— Пошел ты, Ган. Я слишком ценю свой член, чтобы приближать его к нашей принцессе.

— О, ты не просто так это сказал, — киплю я, мои руки на бедрах, когда я смотрю на него.

Ксандер поднимает руки в знак поражения.

— Это правда. Круз и Президент отрезали бы это самым тупым ножом, который смогли найти, если бы я переступил черту.

Я оглядываюсь через плечо, и Круз кивает Ксандеру, доказывая, что его предыдущие слова более чем правдивы.

— Мужчины, — вздыхаю я. — Давай. Я хочу танцевать. Только не позволяй своему члену прикасаться ко мне, — шучу я.

Я тащу его на открытое пространство, и через несколько минут к нам присоединяются еще несколько пар. Мы все счастливо танцуем вместе, пока остальная часть клуба наблюдает за нашими выходками.

Алкоголь действует на меня сильнее с каждой проходящей секундой, и мои ноги становятся все менее и менее устойчивыми с каждой новой песней.

— Эй, тебе нужно сесть, — говорит Ксандер, его большие руки сжимают мои бедра, чтобы я не упала лицом на грязный бетонный пол.

— Я в порядке, я… — Мои слова прерываются, когда я встречаюсь с ним взглядом.

Они могут быть синими, но это не мешает моему разуму превратить их в другую зеленую пару, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Эмми? — шепчет он, явно чувствуя, что между нами что-то потрескивает.

Мои руки опускаются ему на плечи, когда я пытаюсь притянуть его ближе к себе. Мое окружение давно исчезло. Я не слышу музыку или парней, которые, вероятно, предупреждают Ксандера ничего не предпринимать, опасаясь, что Круз всадит ему пулю в мозг.

Все, о чем я могу думать, это эта связь. На что это было похоже, когда Тео поцеловал меня прошлой ночью. Как все мое тело расслабилось, но в то же время невероятно напряглось. Как я хотела притянуть его ближе, но оттолкнула. Как он заставил меня гореть похотью и нефильтрованной ненавистью одновременно.

Я ненавижу его. Я знаю. Я ненавижу его. Я просто…

Все происходит так быстро, что я не успеваю осознать движение вокруг меня, тот факт, что руки Ксандера больше не держат меня, пока моя задница не ударяется о неумолимый пол, и жужжание в ушах начинает стихать.

Вокруг меня царит хаос, но моему мозгу требуется немного больше времени, чем необходимо, чтобы понять, что происходит.

— Тео, нет, — кричу я — или, по крайней мере, думаю, что кричу, когда заставляю свои конечности действовать и поднимаюсь на ноги. — Тео!

Мчась туда, где он прижал Ксандера к стене, я обхватываю его предплечье в надежде остановить его.

Но я быстро обнаруживаю, что опоздала.

У Ксандера уже разбита губа, кровь капает с подбородка на белую рубашку.

— Черт возьми, Тео. Отвали от него.

Я тяну Тео за руку, но он совсем не ослабляет хватку на Ксандере. Вместо этого он подходит ближе, их носы почти сталкиваются.

— Если ты прикоснешься к ней еще раз, я, блядь, убью тебя. Ты понял, Икс?

Ксандер совсем не съеживается, несмотря на разъяренного гребаного психопата, который прямо перед его лицом.

Он боец, и есть хороший шанс, что он, вероятно, мог бы сразить Тео прямо сейчас, но каким-то образом ему удается сохранять хладнокровие и просто смотреть в пылающие зеленые глаза, которые смотрят на него чистой смертью.

— Я остановил ее падение на задницу, ты, придурок. Что-то, о чем ты явно не слишком заботился, увидев, как она упала на пол в ту секунду, когда ты прикоснулся ко мне. — Глаза Ксандера сужаются на Тео, его голос вибрирует холодом, когда он защищается.

В клубе царит тишина, поскольку каждый человек в большом пространстве наблюдает за тем, что Тео собирается делать дальше.

Я понятия не имею, как много они знают о нем, но предвкушение, которое прокатывается по комнате, говорит мне, что они более чем осознают, насколько он опасен.

Наконец, Тео отводит взгляд от Ксандера и обращает свои горящие глаза на меня.

— Ты в порядке?

Качая головой, я разочарованно выдыхаю.

— Пошел ты, Чирилло. Блядь… Ты…

Повернувшись к нему спиной, я хватаю свою куртку и сумку со стула, на котором оставила их, и вылетаю из здания клуба, обеспокоенные глаза следят за каждым моим движением.

— Эм, ты в порядке? — тихо спрашивает Круз, хватая меня за плечо, чтобы остановить.

— Да, — шиплю я, отмахиваясь от него. — Я, блядь, в порядке. Спасибо тебе.

Высвобождая свою руку из его хватки, я направляюсь к дверям.

— Не садись на свой гребаный байк, малыш.

Перебрасывая ему средний палец через плечо, я распахиваю дверь с такой силой, что она ударяется о стену.

Я глубоко вдыхаю ледяной воздух, внезапно чувствуя себя раздражающе трезвой.

Повсюду стоят мотоциклы, что еще больше выделяет Ferrari Тео там, где она брошена посреди парковки.

Раскрывая сумку, я ищу свой рождественский подарок от Стеллы и вытаскиваю лезвие из ножен.

Возбуждение разливается по моим венам при мысли о его реакции.

Пошел он.

Отправляйся в гребаный ад и возвращайся с кактусом в заднице.

Я бросаюсь вперед, крепко сжимая пальцами рукоятку, готовая нанести какой-нибудь ущерб.

Я почти касаюсь идеальной черной краски двери, когда его глубокий, раскатистый голос эхом разносится по всему комплексу.

— Даже не думай об этом, Рэмси.

Улыбка появляется на моих губах, когда лезвие соединяется.

Я оглядываюсь через плечо, мои глаза встречаются с его широко раскрытыми, полными ужаса, когда я провожу острым кончиком своего ножа по боку его драгоценного ребенка.

Я не останавливаюсь, пока не упираюсь в край двери. Затем я убираю нож, надеваю на него чехол и бросаю