у Ляли завал: на сегодня назначен показ новой коллекции и одновременно нового направления – одежды для полных теток. Вот чего не отнять – она трудяга, пашет днем и ночью, впрочем, последние три месяца ночи проводила со своим Ариком, но и там умудрялась после секса пахать. Она и за машинку регулярно садится, строчит свои наряды, постоянно рисует, носится по магазинам за тканями, а машины не имеет. Однако на том свете нет ни салонов, ни платьев, ни сумо. Ирэна отправилась в прихожую и привела последний аргумент:

– Понимаю, Лялька, я все понимаю, не дура. Твой труд… и… ну, такой талант не каждому дается, мне вот не дали товарищи с небес, я никчемная, знаю это. Но я хочу жить… А вдруг тот, который шагал вчера по твоему коридору, снова придет, только с пистолетом? И как Танюшку…

– Я вызываю такси и еду в салон, – бросила Ляля, идя к выходу.

Хлопнула входная дверь.

– Ну и катись, – сказала Ирэна.

Давно пора было собрать ребят всех вместе,

…обсудить успехи и недочеты, наметить новые направления, а то и версии. Да и вообще, поменьше разобщения, Павел с самого начала внушал им: расследование – это коллективное творчество. Во всех сферах должно присутствовать только творчество, строишь ли дом, поешь на сцене или выращиваешь огурцы, а там, где его нет, живут паразиты. Наконец этим дождливым утром собрались все, даже Сорин явился, Павел предложил ему первому отчитаться, но тот отрицательно покачал головой:

– Я на закуску.

– Ну-с, кто начнет? – спросил Терехов, оглядев ребят.

И заметил: странновато они смотрят на него, у всех троих приподняты бровки, в глазах замерло одинаковое любопытство.

– Что не так? Чего молчим? – решил он расшевелить их.

– Ладно, я отчитаюсь, – немного приподнял ладонь Вениамин. – Томов много, читать их заморишься, я поступил проще. Встретился со следователем, который занимался родителями Лукьяновой Татьяны. Обычно подобные дела туго идут, часто их не раскрывают, это дело тоже пролежало на полке полтора года, раскрыто в связи с подобным взрывом автомобиля, то есть попутно. А за год до Лукьяновых было еще одно устранение, в общем, почерк один…

– Веня, – прервал его Терехов, – я знаю, какой ты обстоятельный и ответственный парень, но давай покороче? Кто, за что и где они сейчас.

– Терки даже не из-за магазинов, какими б огромными они ни были, да и отняли б их у Лукьяновой, а из-за земли. Да, да, мотив банальный с девяностых годов. Те, которых убрали, хапнули раньше куски городской собственности за копейки. Два десятка лет эти земли простояли, зарастая сорняками, но внезапно стали перспективными. Да, забыл сказать, их еще до продажи планировали под жилые застройки. Представляете, какие это бабки? Но появились крутые парни и захотели купить по бросовым ценам, а владельцы продавать не хотели. Попались глупо, последний взрыв оставил адрес, стоило взять парочку исполнителей, они сдали всех. Заказчики дернули за границу, люди они состоятельные, колония не их мечта, остальные пошли по этапу, сроки у всех солидные, до сих пор они там.

– А что сделала Лукьянова с землями отца? – поинтересовался Феликс, явно проверяя, насколько Веник тянет нагрузку в качестве оперативника.

– Продала самому мелкому застройщику, у которого не было перспектив попасть в лидеры, – ответил Вениамин исключительно ему, разгадав замысел экзаменатора. – И продала за копейки.

Сорин подал голос со свойственным меланхоличным напевом:

– Замстила гадам.

– Боялась тоже погибнуть от взрыва, поэтому избавилась от головной боли, – возразил Вениамин. – Застройщик, надо сказать, взлетел на строительный Олимп, но к нашим трупам он не имеет отношения.

В сущности, исключение версии – тоже результат, приближающий развязку, Павел и вычеркнул этот пункт из блокнота, затем взглянул на Феликса.

– Наш клиент, наш, – закивал тот. – Рябко, по кличке Лабух, в юности играл на саксофоне, бас-гитаре и на клавишах, любимый инструмент – сакс. Играл в ресторанах, на корпоративах, свадьбах, а там атмосфера специфическая, тут налили, там покурить план предложили, так и залетел наш Лабух в колонию с наркотой. Потом еще две ходки, жизнь покатилась по наклонной и докатилась до плоского предмета, заточенного с обеих сторон, предположительно ножа. Я поехал к Лабуху на квартиру, внутри не был, обыск, конечно, сделать надо и срочно. Поехал поговорить с соседями. И вот что мне рассказали они. Последний раз его видела соседка вечером девятнадцатого августа, то есть на следующий день после убийства Лукьяновой и Пешкова.

– А каким образом он связан с нашими жертвами? – спросил Павел.

– Ирэна! – воскликнул Феликс. – Смотри, она пришла к Лукьяновой, когда мы делали там обыск. В своей квартире почему-то перестала жить, вдруг я встречаю ее в морге, а эта брехливая дрянь убегает от меня, даже не выяснив, что мне нужно от нее. Но! Соседи показали, что вульгарная девица приходила много раз к нему…

– Ирэна? – догадался Павел.

– Вторая приходила недавно вместе с ней, ее описали… худая, прилично одетая, с короткой стрижкой, черты лица тонкие, острые, особых примет не имеет. Я показал фотографии, которые сделала Тамара в салоне, ты же мне их перекинул. Обеих опознали, несмотря на то, что приходили девушки поздно вечером, очень шумели, когда пытались достучаться до него, таким образом и привлекли внимание соседей. К тому же Ирэна запоминающаяся, на ее фоне контрастная вторая женщина тоже запомнилась. Короче, к Лабуху с Ирэной приходила Алия Никитина.

Это уже серьезный поворот, можно сказать, успешный. Что понадобилось от маргинала Лабуха хозяйке салона одежды, которая имеет свой бренд, пользующийся спросом? Ирэна понятно, от нее хвост тянется в места не столь отдаленные, отсюда и знакомые из той же «корзинки», а в чем интерес Никитиной?

Теперь девушки не отвертятся. Павел взглянул на Феликса и со смешком напомнил:

– А ты не хотел ехать в морг.

– Ой, ой, ой… – недовольно сморщился Феликс, отвернувшись. – А рот растянул до самых ушей, смотреть противно.

– Я же любя, – рассмеялся Терехов.

– Да! – вспомнил Феликс, забыв про насмешки. – Когда в пятницу вечером Лабух уходил из дома, в его руках была тяжелая сумка, большая… типа баула. Деталь: сумка качественная, новая, не из дешевых.

– А в чем тут фишка? – спросил Женя Сорин.

– Лабух обитал в нищем квартале, – принялся объяснять ему Феликс. – Брался за любую неквалифицированную работу, так-то он аккуратный был, но дорогая сумка… не вязалась с ним. Хотя бы потому, что никогда такой у него не было. Я не прибавил ни слова, передаю со слов соседки.

Сумка может играть