– Может, господа, вы объясните, что все это значит? (Дружное молчание в ответ.) Ясно, объяснять не желаете. В таком случае, всех приглашаю прямо сейчас к себе в кабинет.

– Позвольте, – возмутился Георгий Глебович. – Что значит, приглашаете? А мы не хотим приглашаться.

– Ваше желание не имеет значения, – спокойно пояснил Павел.

– Граждане, вы не поняли? – подал голос с заднего сиденья Феликс. – Вы задержаны. Камилла Пешкова подозревается в убийстве мужа и жены любовника. И вы оба за укрывательство подозреваемых, данные деяния у нас в стране наказуемы. Давайте не будем доводить дело до наручников?

– Вы нас арестовываете?! – скрипнул зубами Зарубин.

– Задерживаем, – поправил Феликс.

– Не вижу разницы, – процедил Георгий Глебович, но, кажется, быстро въехал, что положение аховое, градус риторики снизил. – Надю освободите, она уж точно не причем.

– Выходит, вы причем? – поддел его Феликс.

– Не цепляйтесь к словам! – снова резко бросил Георгий Глебович. – Вы собираетесь нас всех арестовать, а что с нашим внуком? Куда вы его денете?

– Резонный вопрос, – разыграл озабоченность проблемой Павел.

– Да никуда она не денется, – убеждал Зарубин. – От вас, я вижу, не ускользнешь, где живет, вы знаете. Ну, возьмите подписку о невыезде!

– Хорошо, мы идем вам навстречу только из-за ребенка, – сдался Павел. – Надежда Артемовна остается, а вы, Георгий Глебович и гражданка Пешкова, пересаживаетесь в мой автомобиль.

Он вышел из машины, за ним Феликс, Вениамин тут как тут, он с другой стороны открыл дверцу для Камиллы.

– Минуту… – Георгий Глебович принялся шарить по карманам. – Надя, ты захватила права?

– Да, они всегда со мной, – едва слышно выговорила Надежда Артемовна, от потрясения у нее дрожал голос.

Георгий Глебович протянул ей ключи:

– Держи, это от машины. Заберешь Ваню и поезжай по этому адресу, ждите меня там. (Он отдал визитку.) Ты поняла? Это мой дом. А это деньги…

– Зачем?

– Вдруг пригодятся.

– У меня же нет доверенности, как я поеду?

– Мои номера не должны остановить, обычно я не афиширую свои привилегии, но сейчас случай другой. Если же остановят, дашь деньги и поедешь дальше. Если начнут выеживаться, покажешь эту визитку, – протянул он вторую. – Не волнуйся, Надюша, все будет хорошо, я вызову адвокатов.

Он вышел из машины, к нему подошла Камилла, проговорив:

– Прости, я виновата, думала, они не догадаются.

– Что ты, дорогая… – Георгий Глебович приобнял ее за плечи. – Не переживай хотя бы по этому поводу. Без адвоката ни на какие вопросы не отвечай, поняла? Просто молчи, что бы тебе ни говорили, пусть хоть камни с неба, слышишь меня?

– Слышу. Я все сделаю, как ты сказал.

– Я имею право на звонок, – заявил Георгий Глебович с категоричностью, против которой никто не имеет права выступить.

– Разумеется, – сказал Павел, открывая дверцу авто.

Оба задержанных сели в машину Терехова, к ним присоединились Вениамин и Феликс, Надежда Артемовна провожала их, стоя у внедорожника и утирая слезы, катившиеся по щекам от бессилия и отчаяния. Разные бывают ситуации, но она как-то справлялась с ними, сейчас впервые не знала, что делать и куда бежать.

Павел буквально сканировал этого человека,

…сидевшего напротив, по-новому оценивая, пожалуй, Зарубин в его глазах не стал хуже после раскрытой тайны. Есть люди, вызывающие симпатию без какого-либо повода, просто так, даже если они настроены не совсем дружелюбно, однако при этом и агрессивности не проявляют. Георгий Глебович сидел вполоборота к нему, положив руку на столешницу и негромко выстукивая пальцами некую мелодию, не то чтобы демонстрировал пренебрежение к следователю, скорее, пережидал бессмысленную трату времени. Он нисколько не боялся, это всегда видно – когда человек боится, только вот погружен Зарубин то ли в себя, то ли в какую-то проблему, хотя задержание и есть серьезнейшая проблема. Феликс, сидевший у стены возле входной двери, поднял руку и подал знак Павлу, дескать, когда ты начнешь? И Павел начал:

– Георгий Глебович, может, вы объясните?

– Без адвоката я отказываюсь разговаривать с вами, – с царским величием обозначил дистанцию Зарубин. – Но сначала я должен переговорить с ним. Без вас.

– Да бросьте, Георгий Глебович, – миролюбиво произнес Павел и подсказал задержанному линию поведения. – Мы же не ведем протокол, вы ничего не будете подписывать. Пока ничего. От устных показаний всегда можно отказаться. Вам же все равно придется давать ответы на наши вопросы, а с адвокатом так обязательно под запись, чтобы этот хитрый лис не вывернул наши слова наизнанку.

Не возымели уговоры воздействия на Зарубина. Вот человек, ну, попался, что называется, с поличным, зачем же становиться в позу оскорбленного? Смешно, ей-богу. Тем не менее нужно продолжить и заставить его вступить в диалог:

– Георгий Глебович, ну, хотя бы скажите, почему вы принимаете такое… м… странное участие в Камилле Пешковой? Желательно правду.

– Правда всем желательна, но редко встречается.

Павел выпятил нижнюю губу и, соглашаясь, покивал:

– Верно… Хоть в афоризмы записывай.

Наступившая пауза вызвала внутренний дискомфорт у Георгия Глебовича, он слегка заерзал и покосился на следователя, но тот ждал ответа на поставленный вопрос. Да, это фишка Павла, он умеет держать паузу в нужный момент, сооружая бесстрастную физиономию, хотя ой как тянуло повторить сказанное. Георгий Глебович припомнил советы Будаева, на полное откровение не рискнул пойти, но часть правды сказал:

– Ладно, раз вы так настаиваете, к тому же все равно узнаете… Камилла моя дочь. Родная. Ясно? Надеюсь, после этого вопросы отпадут?

После признания Павел едва не расхохотался, а рассмешил его Феликс, вытаращивший глаза, открывший рот и прикрывший его ладонью, вдобавок плечи поднял, в стену вжался боком. Комик.

– Н-да, это многое объясняет, – произнес Терехов, растягивая слова, ибо соединял в уме все точки дела, чтобы с данной новостью составить общую картину. – А почему она Жоржевна?

– Потому что это имя мне дала мама, мне оно не нравилось, я поменял его на более привычное. Но моя дочь не поменяла отчество.

– М-да, как все запутанно… Судя по всему, вы и Надежда Артемовна в курсе, что случилось с мужем вашей дочери и женой Лукьянова. (Вопрос Георгий Глебович проигнорировал.) Где сейчас находится Лукьянов? (Та же история.) Укрывательство ничего не даст, мы все равно найдем его.

– Без адвоката я давать показания не стану.

А черт легок на помине: в кабинет ворвался человечек ростом с сидящего Зарубина, в костюме, с большим кейсом, большим носом, лысиной и глазами удава. Видимо, Феликс тоже догадался, что за фрукт пожаловал, потому что закатил глаза к потолку и отвернулся.