Но Анна не рассмеялась. Она изумленно смотрела на ключи.

— Спасибо… — растерянно сказала она. — Так что, получается, у меня теперь есть… своя машина? Что-то свое…

— О Господи, — я сгреб ее в охапку и устроил в своих объятиях. От нежного запаха выспавшейся, расслабившейся за ночь любимой девушки мужское естество потребовало внимания. Но я лишь закопался пальцами в ее волосы — шелковистые, хоть и спутанные. — Ты еще не поняла? У тебя теперь много своего. Особняк твоих родителей в столице — скорое его вернут, бумаги оформляются. И целое графство… А знаешь, что это значит?

— Нет, — честно призналась Анна, отстранилась и заглянула мне в лицо. — Не понимаю, правда.

— Это угодья, замок или особняк, здания, леса и рощи… Ну и достаточно много денег, ведь живущие на твоей земле платят тебе небольшой процент за ее использование. В сумме набегает немало. Рушальт — богатые земли.

В эмоциях моей Анны вдруг засквозила тревога. Она испуганно посмотрела на меня. И я не удержался — поцеловал ее в лоб.

— Но я не умею управлять имением! — с паникой в голосе сказала она.

Я рассмеялся.

— Ну что ты, любовь моя! Во-первых, там есть управляющий. Старый граф Рушальтский умер, не оставив наследника, и земли отошли короне. Но имением ведь кто-то управлял, пока король не надумал подарить его тебе. Так что от тебя будет требоваться лишь ставить подпись на важных бумагах — если сама не захочешь разобраться! А во-вторых, я тебе помогу. Помнишь, мы хотели уехать? Предлагаю сегодня же поехать в Рушальт. Осмотришь свои земли… Отдохнем. Съездим и в мой замок — это недалеко. Как ты на это смотришь? — при мысли, что сейчас она согласится, и я увезу свою Анну от всего света, как мне и хотелось, при мысли, что мы будем вдвоем, и никто не посмеет нам помешать, в душе засияло солнце.

— Да, я очень хочу… — сказала Анна. И растерянно добавила. — Но вчера, на балу… они все знакомились со мной, звали в гости… Я обещала.

— Ну ты же не обещала посетить их прямо завтра или послезавтра. Поверь мне, все это просто знаки вежливости и налаживание связей. Никто не ждет от тебя немедленного визита. А поехать осмотреть имение — самое логичное в твоей ситуации. Так что я дам сообщения в прессе, что графиня Рушальтская поехала в свои земли. И мы уедем…

Анна успокоенно опустила голову мне на грудь, положила руку на плечо.

— А как же ловля «мендеров» и твоя государственная работа? — с улыбкой спросила она.

— Думаю, пока мне лучше сделать вид, что я отошел от дел с «мендерами», — усмехнулся я. — Сейчас это самое лучше. И самое безопасное. А государственные дела… Подождут. Пусть весь мир подождет. Хорошо, Анна?

Анна

С собой мы взяли только Трэйси, Силену и водителя, которые поехали на черной машине Корвина. А мы с ним вдвоем отправились на небольшой голубой машинке, которую он мне подарил.

Хорошенькая. Не длинная, объемная, аккуратная. И цвета неба. Мне просто не верилось, что у меня есть такое чудо. И я обязательно научусь водить машину, скакать на лошади — все, что положено мне теперь. Не потому что хочу соответствовать новому статусу. А потому, что моим учителем обещал стать Корвин.

Ехать в Рушальт было около шести часов, как до герцогства Марийского — они располагались по соседству. Корвин показал мне на карте — герцогство лежало в большой долине между гор. А за одним из перевалов на юг располагался Рушальт. Но представить, что мне принадлежит целая область в нашей стране, пусть небольшая, я пока не могла.

Хоть Корвин и обещал, что мне не придется вникать в сложные дела землевладения, было тревожно. Но в то же время не терпелось увидеть земли, которые можно назвать «моими». Неужели такое возможно? Сейчас я вдруг осознала, что король оказал мне большую милость. Не просто поднял мой статус до высшей аристократки, но и обеспечил на всю жизнь. Раньше я не принадлежала самой себе, теперь мне принадлежало многое. И это не укладывалось в голове.

А вот то, что мы с Корвином вместе, напротив, казалось правильным, органичным. Сердце приняло это сразу и больше не сомневалось.

Дракон… Что ж. Я с самого начала заподозрила, что он не совсем человек. А моя интуитивная догадка, родившаяся посреди страстной ночи, оказалась верной. Если в нашем мире остались потомки демонов, то могли остаться и потомки их противников — драконов. А Корвин, как никто, напоминал дракона из сказок…

Сильный, опасный, мудрый и благородный. Настоящий дракон, сколько бы ипостасей у него ни было.

— Знаешь, — сказал он внезапно, когда мы выезжали, и я любовалась его строгим хищным профилем, тем как легко и ловко он ведет машину — отточенными движениям, чуть резкими, но абсолютно точными. — Мои предки — драконы — были весьма любвеобильны. Брали много человеческих женщин, порой держали целые гаремы. Но иногда им случалось полюбить, а любят драконы лишь раз в жизни. И тогда… женщину, что стала единственной для дракона, ждало и большое счастье, и… большие ограничения. Любовь дракона всегда была страстной. Они берегли и нежили свое сокровище, свою единственную, и потом запирали в своем замке, прятали от всего мира. Ни одна пылинка, ни один кривой взгляд не мог коснуться его любимой, но и ни один мужчина не мог приблизиться к ней — ни друг, ни слуга… И именно от такой любви между драконом и человеческой женщиной рождались дети вроде меня…

— А что было с этими детьми потом? — спросила я. — Если у них нет второй ипостаси, драконы не признавали их?

— Признавали своими детьми: это были сыновья, реже — дочери, — Корвин усмехнулся, — ведь девочек у драконов рождается мало. Но не полностью равными другим драконам. По этой причине нас и не взяли собой, когда драконы покидали наш мир… А потом инквизиция уничтожила большую часть драконов. Мой род… мы скрываем свою природу. Но утаить свою магию целиком мы не в силах. Поэтому еще мой дед начал, а отец и я продолжили… Мы делаем часть своей магии легальной, сотрудничая с инквизицией, получаем ее допуски и статус. И, знаешь, — Корвин лукаво взглянул на меня. — Наверное, я все ж не столь принципиален. Со временем меня перестало передергивать, когда нужно работать с инквизиторами… Я даже научился не думать о том, что их предшественники выслеживали и убивали таких, как я — тех, у кого не было высокого статуса и денег, чтобы скрыть свою природу.

Я положила ладонь на его руку на руле.

— Корвин, ты ведь хочешь быть драконом… Настоящим, с крыльями и чешуей… — мягко сказала я.

Я сделаю все, чтобы мой любимый обрел истинную суть, а наш мир — защитника и хранителя.

Корвин бросил на меня быстрый горячий взгляд.

— Нет, Анна. Теперь об этом не может быть и речи. Я уже говорил….

Дракон. Наверное, поэтому он бывал и резок, и жесток. Даже со мной иной раз становился строг. Только вот меня это уже не пугало… Всей душой я знала, что мой Корвин не причинит мне вреда. Не обидит, не скажет по-настоящему обидного слова, тем более — не ударит… Вся его жесткость обращена лишь на то, чтобы защитить меня от чего-то.