— Не беспокойся! Все будет в порядке.

— Ты уже придумала, как нам от него отделаться?

— Пока нет, но до вечера обязательно придумаю.

— Если не придумаешь, я с ним в ресторан не пойду! — предупредила ее Леся. — Я — честная девушка. И с мужиками, которые мне не нравятся, по ресторанам только для того, чтобы полопать на халяву, не хожу. У меня свои принципы!

— Твои принципы останутся при тебе. А Эдвард Карапетович получит по заслугам. Это я тебе обещаю!

На похороны Сары собралось много народу. Многие пришли в черном. И уж точно какой-то элемент темного цвета в одежде у всех присутствовал. Быстро обмотав шарфиками головы, подруги скользнули в толпу. Действовать следовало быстро. Шарфики были шерстяными. Так что в тепло натопленной квартире сразу же стало жарковато.

— Принесем свои соболезнования и уйдем!

Но быстро уйти не удалось. Подруг усадили за стол, налили им водки и даже слушать не стали, что они за рулем.

— Раз пришли, нельзя не помянуть рюмочкой. Хоть несколько капель пригубьте, Саре на том свете приятно будет.

В общем, поминки шли по четко организованному плану. Оказалось, что в семье Сары есть множество непривычных подругам обычаев, как следует провожать в последний путь близкого человека. За столом не было ни ножей, ни вилок, только ложки. И то почему-то алюминиевые. Блинов не было, вместо них лежали круглые печенюшки из пресного теста, которые надо было заедать медом.

— Чтобы Саре на том свете сладко жилось.

Учитывая, что есть эти смазанные медом печенюшки следовали с обычным рассольником, обычай подругам не понравился. Но дело-то не в еде. Главное, что поминали гости Сару добрыми словами. А затем мать Сары вынесла из дальней комнаты ворох тряпья и принялась оделять всех собравшихся подарками от имени покойницы.

— Возьмите на память от Сарочки, — говорила она, протягивая каждому гостю какую-то вещь, явно принадлежавшую ранее погибшей девушке.

— Странный обычай, — прошептала Леся. — Дарить вещи покойницы!

— Молчи и ешь! В чужой монастырь со своим уставом не лезут!

— Я не хочу, чтобы она дарила мне Сарину юбку или колготки.

— И не придется. Смотри!

И Кира ощутимо пнула Лесю в бок. Леся посмотрела. И от неожиданности у нее даже перехватило дыхание. В руках у матери Сары были какие-то вещи. А на плече… на плече у нее висела красная сумка.

— Леся, ты тоже видишь эту сумку? — прошептала Кира.

— Вижу!

— Та или не та?

Подруги так и впились глазами в красную сумку, пытаясь определить, есть ли отличия у этой сумки от сумок Лиды, Маринки и Карины.

— Вроде бы та самая!

— Если та, то откуда она тут взялась? Ведь сумка была с Сарой, когда та погибла.

— Но это она!

— Может быть, Сара купила две одинаковые сумки?

— И обе красных? Зачем они ей?

Но в этот момент подругам пришлось перестать шептаться. Дошла очередь быть одаренными и до них.

— Вот, девочки, — произнесла мать Сары, встав перед ними, — вам от Сарочки на память этот вышитый носовой платочек и пляжная панама. Правда, ткань немножко выгорела. Но сама вещь еще вполне хорошая. Будете носить и радоваться.

И она уже хотела протянуть подругам названные вещи, но Кира внезапно произнесла:

— А можно нам сумку?

— Что?

— Сумку.

И для того, чтобы избежать ошибки, Кира ткнула в названную вещь.

— Но…

— Не насовсем! Только посмотреть!

Сарина мама кивнула с заметным облегчением. Похоже, на сумку у нее был более подходящий претендент. Но просто дать посмотреть — почему бы и нет?

— Возьмите, — сказала мать Сары. — Но… но только посмотреть!

— Конечно.

Едва сумка оказалась в руках у подруг, они сразу же поняли: да, это она! Точная копия сумок, которые были у трех девушек — жертв нападений таинственного маньяка. Та самая сумка, которую Сара купила накануне своей смерти. Та самая, с которой, как уверяла ее бабушка, девушка отправилась навстречу своей смерти.

Бабушка Сары тоже была тут. И подруги подошли к ней за объяснениями.

— Ах, какая разница теперь! — всплакнула та. — Одна сумка, другая сумка. Какая разница?

— Просто скажите, у Сары была с собой такая же сумка?

Бабушка пригляделась:

— Нет. Цвет другой. И размером чуть поменьше.

— Но похожа?

— Совсем не похожа. И что за мода такая пошла кошелки с собой таскать? А вообще-то у Сары сумочки всегда были аккуратные. Только в них и помещалось, что блокнот с косметичкой. И все!

Так, с этим подруги определились. Надо же, у Сары в день ее гибели с собой была совсем не та сумка. Тоже красная, тоже красивая, тоже новая, но не та, не та!

— Значит, версия с маньяком, который охотился за сумками из магазина Эдварда Карапетовича, с Сарой не работает, — сказала Леся. — Ее толкнул под машину кто-то другой.

— Может быть, маньяк впопыхах не разобрался, что за сумка. Видит, красная. Ну и схватил.

— А потом?

— Что потом? Потом у него уже не было времени, чтобы назад все переиграть и сумку Саре с извинениями вернуть.

Пока Леся рассуждала, Кира деловито ощупывала сумку. Мяла ее. И рылась в карманах.

— Что ты делаешь? Сумка-то пустая.

— Не скажи. Что-то тут шуршит. А что, понять не могу.

— Где? Где шуршит?

— Вот тут. Под подкладкой.

Лесина рука, которую она положила на золотой атлас подкладки сумки, тоже ощутила какой-то плотный лист бумаги.

— Чувствуешь?

— Да.

— Вот и я чувствую, а достать никак не могу.

Подруги стали рыться в сумке уже вдвоем. Что за чертовщина? Как Сара умудрилась засунуть в сумку этот лист бумаги, если подруги не могут его оттуда извлечь? Зашила она его, что ли?

В конце концов в сумке обнаружился еще один карман, плоский и узкий. В нем-то и лежал тот лист бумаги, который не давал подругам покоя. Это оказалась фотография. Самая обычная, сделанная «мыльницей» фотография. Тем не менее подруги смотрели на нее, словно это была неизвестная ранее картина Боттичелли.

— Откуда это тут?

— Сама не понимаю.

— А зачем она была нужна Саре?

Фотография в самом деле вызывала недоумение. Она лежала в новой Сариной сумке, которую девушка если и брала с собой, то только раз или два. И изображена на фотографии была отнюдь не сама Сара. Да, не Сара, совсем даже не Сара. Но тем не менее двое молодых людей, запечатленных на ней, были подругам знакомы.