— Свекровь убила Ленка! — вдруг взвизгнула Карина. — Я это точно знаю! Нечего тут расследовать! Она — убийца!

— Что ты говоришь такое?

— То, что есть! Ленка сама мне еще на свадьбе призналась, что ненавидит свою свекровь. И что с удовольствием бы проломила этой гадине с вечно кислой физиономией ее голову!

— Карина!

— Что есть, то и говорю! И между прочим, не я одна это слышала!

— А кто еще?

— Да все, кто вокруг стояли! Родители Ленки слышали! Другие гости. Всех сейчас не назову, но Лидка точно рядом крутилась. Она еще первой начала на Ленку шикать, мол, держи свои чувства при себе. Сейчас у тебя свадьба, не порти людям и себе праздник!

— А что Лена?

— Угомонилась. То есть я так подумала. А она, видишь, что учинила! Убийство!

— Да ты все же поосторожнее со словами.

— Ленка — убийца! — отрезала Карина. — Она сама в этом призналась!

Но подруги не были так в этом уверены. И поэтому Кира повторила:

— Так мы сейчас к тебе приедем?

На этот раз Карина была настроена иначе.

— Приезжайте, — заявила она. — Мне есть что сказать для вашего расследования. Когда будете уходить, то у вас и сомнений не останется, что убийца — это Ленка!

Карина жила в самом обычном типовом девятиэтажном доме. Район, в котором находился этот дом, тоже был не из престижных. И если приткнувшиеся вокруг хрущевки администрация города предназначила на снос, то дому Карины это в ближайшие годы не грозило. Куда там, с хрущевками бы разобраться! Так что девятиэтажные блочные монстры — серые от грязи и времени, уродливые и неуклюжие — продолжали торчать в микрорайоне.

Лестница была довольно чистой. Видимо, недавно тут сделали косметический ремонт. Но замазать стены свежей краской — это одно. А вот на замену лифта денег уже не хватило. И поэтому на девятый этаж подругам пришлось топать на своих двоих.

— Мы-то еще молодые, а все равно запыхались, — бормотала Леся, едва переводя дух между этажами. — А каково старикам? Да они выше третьего этажа нипочем не доберутся.

С седьмого до девятого этажа подруги поднимались уже молча. Да и что говорить, если дыхания едва хватало, чтобы передвигать ноги.

К Карине подруги ввалились, чуть дыша.

— Воды! Скорей! Помираем!

— У меня только кипяченая, — растерялась Карина.

— Плевать! Тащи!

Напившись противной тепловатой воды и переведя дыхание, девушки наконец смогли оглядеться. В принципе, так они и думали. Благосостояние Карины сильно отличалось от остальных подруг Леночки и от ее собственного уровня жизни. В доме у Карины было если не бедно, то во всяком случае очень и очень скромно. Мебель конца семидесятых годов прошлого века. Давно вышедшая из моды, но бережно сохраняемая.

Ею можно было бы еще пользоваться многие годы, но вот мода… Ах, эта безжалостная мода. Она-то все и портит.

Стулья, которые предложила подругам Карина, были затянуты пленкой. Сидеть на холодном полиэтилене было не очень-то приятно, но зато сиденья отлично сохранились (кто же спорит!).

— Ну, что у вас там за вопросы? — грубовато спросила Карина у подруг.

Ни заварной кофе, ни тем более торт с пирожными тут явно не светили. Но хотя бы обычных сухариков и дешевого чаю Карина могла бы своим гостям предложить. Хотя они же сами к ней напросились. Так чего теперь хотят от девушки?

Видя, что особой любезностью тут и не пахнет, подруги приступили сразу к делу:

— Послушай, ты сказала, что точно знаешь, Ленка — убийца. Почему?

Карина пожала плечами:

— Она так сказала. Сама.

— На свадьбе?

— И на свадьбе, и после.

— Вы с ней разговаривали на эту тему?

Карина вздохнула.

— Вы же знаете Ленку. У нее просто какая-то болезнь — выбалтывать подругам свои тайны. Вон Маринке проболталась о том, что ждет ребенка от другого мужчины. Что тот ее бросил. И что замуж ей пришлось идти за Кирюшу.

— Это мы знаем.

— Видите! И вы уже знаете! Скоро все вокруг будут это знать. Бедный Кирюша. Какой позор! Не удивлюсь, если он откажется и от чужого дитяти, и от жены-шалавы.

— Зачем ты так? Все-таки Леночка твоя подруга!

— С убийцами не дружу! — отрезала Карина. — Я думала, Леночка в самом деле добрая и славная, а она вон чего удумала! Мать своего мужа жизни лишить хотела. Хотела и лишила! Сама мне хвасталась!

— Когда?

— Да в тот день и похвасталась! — буркнула Карина. — Не хотела я вам говорить, да, видно, придется.

— О чем?

— Да Ленка ваша, как свекровь свою убила, сразу же мне позвонила, и давай мне помои на голову лить. Мол, сижу, ни о чем не волнуюсь, а ей пришлось свекровь прикончить, чтобы варежку свою много не разевала.

— Что?!

У подруг буквально глаза на лоб полезли от этого признания Карины. Девушка не в своем уме? Она все это время знала, что Леночка убила свекровь, и молчала?

— Карина… Ты… Ты говоришь правду?

— Хотите послушать запись? — оживилась Карина. — А что! Могу дать послушать! Я-то в тот момент в душе была. У нас в доме наконец горячую воду дали, так я поспешила этим воспользоваться. А Ленка позвонила и на автоответчик все наговорила.

— Она наговорила на пленку признание в убийстве?

— Так у меня автоответчик хитрый, — усмехнулась Карина. — Моим голосом говорит: «Алло, слушаю!» Ну, все и попадаются. Даже те, кто не любит с автоответчиками общаться, начинают говорить. И я всегда точно знаю, кто и зачем мне звонил.

Да, Карина поступила очень умно. Подруги и сами отлично знали, какую нервотрепку причиняют пустые звонки на автоответчик — невнятное бормотание и молчание. И гадай потом, кто звонил, что случилось, и как теперь узнать, случилось в самом деле или нет. А вдруг вы, не подойдя к телефону, пропустили потрясающую сплетню? Или вас хотели позвать в кино или на вечеринку, но, столкнувшись с автоответчиком, передумали?

Вариантов может быть множество. Не говоря уж о том, что записанное на пленку молчание — один из сильных приемов на съемках фильмов ужасов. Вроде бы и не происходит ничего ужасного в кадре, а все равно страшно.

— А Ленка, вы же знаете, какая она, — продолжала тем временем Карина. — Никогда не ждет, пока собеседник отреагирует. Сразу же все свои новости вываливает, не дает и словечка сказать. Как услышала, что я трубку сняла, так сразу же и начала каяться.

— И ты не слышала?

— Сразу? Не-а. Говорю же, в ванне кайфовала. Я только через час сообщение прослушала.

— И что?