зелье неприкосновенности и предусмотрительно обмазала им всю кожу, прежде чем зайти в лавку гаданий.

— Но причем здесь Аспид?

— Змеиный Король ищет чарокнигу, чтобы снять проклятье, потому что он — наследник фейри.

Змеиный Король — тот самый, который из сказки? Я вздохнула, молясь, чтобы русалка не спятила.

— Какое проклятье хочет снять господин Аспид?

Конечно же, Лиардон никогда не сказала бы мне правду, поэтому она боролась с собой. Это было видно по нахмуренным бровям и стекающим капелькам пота по ее красивому лбу. Я не знала, как долго будет действовать Правдивая Вода, ведь Лиардон забрала лишь каплю моей крови, и я очень хотела узнать как можно больше.

— Проклятье, что наложили пять главных магических родов на Чаровию. Проклятье, что превратило самых великих и могущественных существ в монстров, которые вынуждены скитаться по Мертвым Землям в поисках успокоения! Проклятье, которое повлекло за собой смерть моих сестер!

По бархатным щекам девушки потекли слезы, Лиардон тихо затряслась. Я сглотнула, испытывая к себе отвращение, но тем не менее не прекратила задавать вопросы:

— С какой целью вы забрали часть души господина Аспида?

Лиардон вдруг засмеялась. Громко и как-то безумно. Что в купе с ее слезами выглядело душераздирающе.

— Разве ты еще не поняла, глупая девчонка? Ты не помнишь мои слова, произнесенные в Межлесье? Любое проклятье имеет свою цену. А столь сильное тем более. Чтобы снять проклятье, Аспид должен пожертвовать самым дорогим, самым ценным, тем, без чего он не представляет свою жизнь. Думаешь, этот жестокий подонок способен на любовь? Нет! Он никогда и никого не любил. И не полюбит.

Она вновь засмеялась, запрокинув голову наверх.

— Я обвела его вокруг пальца. Самого сильного мага всех королевств. Он не знаком с магией фейри! Забавно, не так ли? Какое-то простое заклятье, и Змеиный Король подчиняется слабой человеческой девушке.

Я нахмурилась.

— О чем вы говорите?

Лиардон вдруг достала из шкафчика стола бутыль со сверкающей зеленой субстанцией. В нос тут же ударил знакомый запах мыла и дерева. Я вскинула на русалку испуганный взгляд. Что..

— Твое сердце уже его любит. А его любит твое, но не по-настоящему. Для любовных чар мне нужна была капля твоей крови и часть его души. Смотри, какое зловонное сияние, — русалка постучала по стеклу ногтем. — Никогда не видела такого цвета. Это его любовь к тебе. Разбей я ее, и он возненавидит тебя столь сильно, что ты будешь молить о смерти.

“У тебя такие красивые глаза…”

“Век бы в них смотрел, звездочка…”

Гортань свело. Я знала, что нужно спросить еще… Спросить что-то важное…

“Я очарован тобой…”

Но глупое сердце трепыхалось и трепыхалось, пока я сидела наверняка бледная, словно растворяющийся призрак. Мне хотелось раствориться.

Вот как. Так это все чары.

— Вы сделали меня жертвой!

— Да. И не было ни дня, когда я бы сожалела об этом. Ради спасения своих сестер, я сделаю что угодно. Поэтому ты ключ, Арииия, — протянула она мерзко. — Он должен пожертвовать самым дорогим, чтобы снять проклятье. Тобой.

Я вскочила, неуклюже опрокинув стул, и схватив со стола конфеты, двинулась прочь из лавки гаданий госпожи Лиардон.

— Беги, беги, наша прелестная звездочка. Но Лис уже идет за тобой.

Русалка все смеялась и смеялась мне в след, и я слышала эти ужасные звуки даже тогда, когда оказалась на холодной Сладкой улице.

Я неслась, не разбирая дороги, пока горькие предательские слезы все текли и текли по моим щекам.

“…Ты мне скажи, Ария, — голос тихий, а в серых глазах горит бешеный огонь, — почему я знаю все о твоей жизни? Почему я не хочу отпускать тебя? Почему мне спокойнее знать, что ты живешь в моем доме, а не находишься под чутким прицелом глаз этой старой ведьмы?”

Он никогда меня не любил. И не полюбит.

Это все чары.

“…Можно я поцелую тебя?”

Это все чары.

Это все чары.

Это все чары.

Это все чары.

Это все чары!

“Звездочка.”

Из моей груди вышел весь воздух, когда я врезалась в мужчину с медовыми глазами. Его рот изогнулся в усмешке.

— Давно не видились, Анна, — он поморщился. — Ненавижу стирать воспоминания. Но вы зашли туда, куда не следует. Расслабьтесь.

— Что вы?

“Разбей я ее, и он возненавидит тебя столь сильно, что ты будешь молить о смерти…”

Я дернулась, но темнота наступила быстрее, чем я успела вырваться из тисков его объятий.

* * *

Валтиар. Королевство Эленейрос.

Ария Тернер.

Настоящее время…

По моим щекам струились слезы.

Вот что я оплакивала в кондитерской господина Буно. Вот причина, по которой мне снились кошмары.

Я не могла сделать и вдоха.

…Вы еще не поняли, Ария. Насколько он одержим вами. Он не смотрит, но он отслеживает каждый ваш шаг, каждый жест, каждое движение.

Вот в чем дело. В чарах.

Звездочка…

Он всегда так произносил это прозвище… Будто я была чем-то особенным, бесценным. Его самым обожаемым сокровищем.

И очевидно самым ненастоящим.

Искусственным.

Мозг у меня застопорился. У меня не сразу получилось осознать, что все чувства Киллиана являлись ложью. Я не могла осознать этого, не могла… потому что…

— Ария, — тихо сказал герцог Блеймонд, прижимая меня к себе. Его руки неуверенно легли на мои плечи. — Анна. Полагаю, теперь мне следует так вас называть? Вам следует успокоиться.

Успокоиться?

Я дрожала. Из моего горла вырывались всхлипы.

Наверное, мне нужно было догадаться. Мне нужно было…

— Блеймонд!

Киллиан ворвался прежде, чем я успела скатиться в истерику. Я быстро отвернулась, не давая мужчине увидеть мои слезы.

“Киллиан не любит тебя”, — гадко шептало сознание. — “Это все чары. Ты настоящая дура, если действительно думала, что он может тебя полюбить.”

Нет. Это все неправда. Неправда!

— Уведи ее, — приказал Аспид. Его голос стал грубым: — И убери свои руки. Иначе я буду отрубать тебе палец за пальцем. С особым удовольствием.

Меня все еще трясло, а герцог, не взывая угрозам мага, продолжил невозмутимо стоять на месте.

— Что произошло?

Пауза. И хриплое:

— Джонатан Кайдзен мертв.

Глава 32 — Никогда

Валтиар. Королевство Эленейрос.

Ария Тернер.

Я знала, что чужой план гораздо сложнее, чем я могу себе представить. Я просто была слишком глупа, чтобы осознать целую картину или, к примеру, проверить свои воспоминания. Теперь я поняла, что жизни мне было отведено столько, сколько требовалось на убийство первого круга пяти главных родов.

Какой изящный план, пожертвовать чужой душой ради спасения эрцгерцога Тернера. Интересно, был ли младший господин Нобу в ужасе, когда