Дом тоже ее удивил. Она помнила его совсем другим – просторным, светлым, залитым солнем и пахнущим яблоками. А он был темным, пыльным и пустым. Окна покрылись сероватым налетом, из комнат тянуло какой-то нежилой сыростью, все казалось сжатым и жалобным. Словно сказочный мир, покинутый своей принцессой, начал стремительно стариться и умирать.

Ирина вдруг заметила, что плачет. По крайней мере, из глаз текла какая-то вода. Она, неизвестно почему, чувствовала себя страшно виноватой – перед домом, перед клубникой, перед всем. Даже перед воротами, хотя они-то, казалось бы, тут при чем? И это ведь она еще не посмотрела на сосны.

Чем, собственно, она тут же и занялась. Бросила сумку, развернулась и побежала за дом – смотреть на сосны. С тайным ужасом уже ожидая и в них каких-нибудь перемен.

А они, как ни странно, остались прежними. Все так же уходили ввысь шершавые золотистые стволы, все так же редкие лучи света могли пробиться через густые ветви. У подножья ближайшей сосны выросла целая куча ландышей. Ирина нагнулась – и нашла среди листьев тоненький стебелек цветка с белыми колокольчиками. Нагнувшись еще ниже, практически улегшись на землю, она приблизилась к нему лицом, вдохнула... Настоящий ландыш. Горьковатый, прелестный запах. Она уж и забыла, как пахнут живые ландыши.

Она поднялась с земли. Да нет, все в порядке. Конечно, дом нельзя продавать! Его надо отчистить, отмыть, подремонтировать. И прекрасно можно в нем жить. И детям понравится, и ехать ближе, чем на родительскую дачу. Да, сил нужно будет немало – ну да что ж она, не справится, что ли? Даже интересно – самой построить дом.

Новым, хозяйским шагом Ирина отправилась обходить владения. Фундамент совсем осел на углу – да и фундамент-то жиденький, тут и не поднять. И дерево, прямо скажем... Может и правда – чем ремонтировать, проще новый поставить. Сейчас есть такие – готовые домики. Вроде и возни не очень много, только бригаду толковую найти.

Она вошла в дом, прошла по всем комнатам, распахивая окна, впуская свежий воздух и солнечный свет. Совсем не так все и страшно. Ну, пыльно немножечко, ну, надо вымыть – всего и делов!

Она отыскала в чуланчике под лестницей ведро и заскорузлую старую тряпку. Повернула кран – из него, сперва неохотно, а потом веселее и веселее побежала струя воды. Набрав целое ведро, Ирина попыталась затолкать туда тряпку. Тряпка отчаянно упиралась, не желая менять свое ХХХ состояние. Она не складывалась, а вода стекала с нее, как с пластмассовой. Отчаявшись, Ирина бросила ее под крыльцо и начала открывать шкафы в поисках какой-нибудь адекватной замены.

Тут ее подстерегала новая волна ностальгических сюрпризов. На одной полке лежали горой ее старые игрушки: пластмассовая кукла с торчащей розовой голой ногой, черный свалявшийся медведь, затрепанный кролик, груда деревянных кубиков... На другой пылилась стопка ее же детских книг. Ирина не удержалась, вытащила, стала перебирать, усевшись тут же на полу. Вот эти сказки мама читала ей перед сном. А это можно было бы отвезти Мишке, он бы еще прочитал.

Спохватившись через какое-то время, она сложила книжки на полку. Успеется. Надо все-таки разобраться с полами. Найдя в другом шкафу неизвестно чью клетчатую рубашку, Ирина в авральном порядке назначила ее дежурной тряпкой и принялась за дело. Протирая не только полы, но и все другие поверхности, она попутно собирала в кучу то что, на ее взгляд, можно было отнести к явному мусору, перетряхивала одеяла и шторы, вытаскивала на солнце матрасы для просушки кидала в отельное место все, что имело смысл увезти в Москву постирать.

Через пару часов этой бурной деятельности дом приобрел если не жилой, то гораздо более веселый вид. Он, конечно, не блестел – но и не выглядел таким уж скукоженным. Ирина удовлетворенно огляделась. Все-таки она молодец. Следующий раз надо будет приехать сюда более организованно – привезти нормальных тряпок, щеток, чистящего чего-нибудь. Детей можно будет взять. И Сашку. Обязательно Сашку – пусть мужским глазом посмотрит. Ну там, посуды какой-нибудь взять, еды...

Еды. Да. Это она сплоховала, конечно. Насчет еды могла бы и сообразить. Черт, жрать-то как хочется. И неудивительно – времени два часа! Самый обед. Ну и что теперь – ехать домой? Как-то глупо. А с другой стороны – что еще она может сделать здесь?

В задумчивости Ирина снова прошла по комнатам. Поднялась на второй этаж. Вышла на маленький балкончик. Все-таки тут хорошо! Воздух такой, лесной, прямо на ощупь чувствуется. И тихо...

Тут ее внимание привлек человеческий шум, долетавший с соседнего участка. Ирина насторожилась, стала вглядываться. Из-за кустов и деревьев видно было плохо, но все-таки можно было понять, что имеет место быть какое-то сборище.

Ирина обрадовалась. На соседнем участке жила ее давняя подружка Лялька. Все дачное детство они с Лялькой были, как говорится, не-разлей-вода. От совсем малышовых игр в общей песочнице до совместных тайных походов на танцы в соседний поселок. При этом, как ни странно, их дружба носила такой исключительно летний характер – в Москве ни одна из них никогда, даже во взрослом возрасте, не делала никаких попыток к общению. Собственно, Ирина сталкивалась с Лялькой уже и во взрослой жизни, вернувшись из Америки, по работе. Лялька была рекламным директором одного из больших московских модельных агенств. А Ирина что-то такое писала о нелегкой жизни современных моделей. Они случайно встретились, узнали друг друга, страшно обрадовались, выпили по чашке кофе – и снова разбежались.

Но сейчас, на даче, это было совсем другое дело. Потому что в городе – это одно, а на даче они с Лялькой всегда были лучшие друзья. И Ирина, ничтоже сумняшеся, побежала скорее вниз – привести себя в порядок и выйти в люди.

Кстати, не так все оказалось просто. Убираясь, она изрядно заляпала и джинсы, и светлую майку, в которых приехала. В таком виде идти было нельзя. Тем более Лялька – она, можно сказать, сама как модель. Ирина разозлилась на собственную глупость. Конечно, сообразить, что перед уборкой неплохо бы переодеться, было слабо. Впрочем, все равно не во что. Хотя...

Она снова нырнула в шкафы. Так – нет, это тоже нет, а вот это... На свет было вытащено мамино крепдешиновое платье, открытое, почти сарафан – светло-зеленое, в легкий белый цветочек... И, между прочим, очень даже ничего... В стиле винтадж... И вообще – здесь дача! Если бы еще застегнулось... Застегнулось... Совсем застегнулось, даже полно места осталось! О, у меня в нем даже талия наблюдается!

Через пятнадцать минут Ирина, умытая и довольная собой, стучалась в калитку соседнего участка с веселым криком: «Ау! Хозяева! Есть кто-нибудь тут живой?»

Никто живой не откликнулся, тогда Ирина толкнула калитку – та, естественно, была не заперта – и вошла внутрь. Она пошла по дорожке за дом, где, судя по всему, и толокся народ, время от времени вслух окликая: «Ля-ля! Ау!»

По дороге она отметила, что лялькин участок был, в отличие от ее, совсем не заброшен, а наоборот – носил живые следы бурной хозяйственной деятельности. Огород был ухожен, клумба пестрела цветами, а в деревянной песочнице светилась груда промытого речного песка, на которой ярко выделялись пестрые детские мелочи.