Дойдя до угла дома, она столкнулась с Лялькой, бежавшей ей навстречу со стопкой пластиковых стаканчиков.

– Ой! Ирка! – искренне обрадовалась та. – Ты откуда взялась?

– Да вот. Выбралась дачу бабушкину посмотреть.

– Здорово! А я по тебе скучала, все думала – появишься ты или нет. Кто-то говорил, вы совсем дом продавать хотите.

– Ну, мысли такие были. Он не нужен никому толком, а возни много. Но я сейчас как-то посмотрела – так жалко. Я тут все-таки выросла.

– Да конечно! Тут такое место золотое! Сейчас разве такое найдешь. Но вообще, Ир – если надумаешь, скажи мне первой, ладно?

– Ладно. Ну, а вообще – как?

– Ой, – Лялька махнула рукой. – Сумасшедший дом! Тут у нас сегодня, – она показала рукой куда-то себе за спину, – типа пикник. С работы с моей. Народ приехал, и отдохнуть, и для съемок думали место приглядеть. Толпа – не вздохнешь. Ты-то надолго? Я бы с тобой потрепалась...

– Да нет, я уж почти уезжать собралась. Слышу – у вас шум, решила зайти.

– А пойдем! – Лялька схватила ее за руку. – Пойдем-пойдем. Выпьешь чего-нибудь, я тебя познакомлю. У нас весело! А там, глядишь, я их на экскурсию отправлю, а сама все-таки оторвусь и мы посидим, как люди.

– Да я за рулем. Я бы лучше съела чего-нибудь, – призналась Ирина.

– Так мы шашлыки сейчас будем жарить! Пошли!

За домом, под соснами, которых на лялькином участке было всего три, вокруг большого стола, уставленного разнообразными бутылками, гужевалась пестрая толпа. Ирина навскидку определила – человек двадцать. Стояли, болтали со стаканчиками в руках. Кто-то поближе, кто-то поодаль. Типичный светский фуршет. Лялька подвела ее к столу.

– Дамы и господа, это Ирочка! Моя подруга детства. Налейте ей чего-нибудь, быстренько!

Произнеся это, Лялька явно сочла свой хозяйский долг выполненным. Тут же ее кто-то отозвал, кто-то задал какой-то вопрос, она отвернулась, отвлеклась – и моментально исчезла в людском водовороте. Ирина осталась сама с собой. Огляделась. Вокруг были в основном высокие, очень изящно и явно дорого одетые юные девушки. «Модели, – подумала Ирина про себя. – Ясное дело. Как Лялька с ними работает?» Настроение у нее не то, чтобы испотрилось, но как-то погасло. Ей стало неуютно в своем «винтаджном» платье среди всего этого длинноногого великолепия. «Чего я буду тут сидеть с чужими людьми, да еще с моделями? Сейчас съем чего-нибудь, и отвалю себе тихонько».

Вдруг кто-то протянул ей стаканчик. Там плескалась светлая жидкость. Ирина автоматически взяла, поблагодарила.

– Это белое вино, – отозвался приятный мужской голос. – Может быть, вы хотите чего-то другого?

– Да нет, спасибо, нормально.

Она подняла глаза. Перед ней стоял совершенно неприлично красивый мужик. Ирина вообще-то спокойно относилась к мужской внешности, но тут даже ее проняло. Блондин скандинавского типа, этакий молодой викинг со светлыми глазами. Мощные плечи обтягивала светлая рубашка в голубую клетку. Рукава, закатанные выше локтей. Загорелые руки. Аккуратная, но при этом небрежная золотистая бородка. Эталон слегка небрежной, северной, мужественной красоты. Готовый типаж. Картинка. Ему бы еще меч в руки, или что там у них, у викингов, положено? И где только делают таких мужиков? Впрочем, ничего удивительного, наверное, тоже из этих, то есть модель...

– Виктор, – с ударением на последний слог представился викинг.

Знакомые и друзья всегда считали Витьку Проценко настоящим мачо. Сам он относился к этому факту вполне спокойно и даже слегка скептически – если, конечно, знал это слово. Имеется в виду не «мачо», а «скептически». Не факт, что оно успело войти в его лексикон за десять лет обучения в школе. Школа была средненькая, районная, да и самого Витьку никак нельзя было назвать примерным учеником. Из всех предметов он уваджал только, пожалуй, уроки трудового воспитания, или как уж там это в старших классах называлось. Суть была в том, что на этих уроках – раз в неделю, зато целый день, шесть часов – подростков учили водить машину и ковыряться в моторах.

Витька любил движение. Скорость. Когда дорога мелькает перед тобой серой лентой, в ушах свистит ветер, а ты легким движением руки или нажатием ноги можешь всем этим управлять. Он понял, какой это кайф, лет в двенадцать, когда пацаны во дворе дали ему впервые в жизни прокатиться на стареньком мопеде. С тех пор вся витькина жизнь так или иначе осознанно была нацелена на достижение скорости.

Водить он научился еще в школе. В шестнадцать лет имел права на мотоцикл и проводил все свободное время в попытках собрать таковой из разнообразного железного лома и остова старого мотоцикла, который купил на деньги, заработанные мытьем машин и помощи мужикам в гаражах. Получившееся подобие мотоцикла даже удалось пару раз вызвать к жизни, хотя было ясно – скорости на этом сооружении не разовьешь. Закончив десятилетку, Витька, к ужасу родителей, не стал поступать ни в какой институт, а прямиком отправился на шоферские курсы.

После них, успев получить уже настоящие, взрослые, права, он ушел в армию, откуда вернулся спустя два года не только живым и невредимым, но и обладающим замечательным умением не только управлять вообще всем, что может двигаться, но и заставить двигаться то, что, казалось бы, двигаться никак не может.

Несколько лет подряд, нанявшись в шофера-дальнобойщики, он колесил по всей стране, утоляя свою тягу к быстрым передвижениям. Потом ему надоело. Вернувшись в Москву, он снял квартиру отдельно от родителей, купил Жигули и устроился работать в роскошный автосалон, которых к тому времени пооткрывалось по всему городу в изобилии.

Автосалон во множестве привозил и продавал обеспеченным гражданам иномарки различной степени новизны и дороговизны, а также занимался ремонтом оных. Витька, устроившийся туда поначалу простым механиком, довольно быстро вырос до механика старшего, потом дослужился до менеджера по ремонту, а потом выяснилось, что он обладает замечательным даром убеждения, и может не только починить, но и продать машину практически любому, даже самому несговорчивому клиенту. Сказывалась ли тут витькина искренняя любовь к железным коням, или же играла свою роль его выразительная внешность, но спустя пять лет он назывался в автосалоне старшим менеджером по продажам. Денег с учетом комиссионных, он получал не меньше, чем человек, который числился по этим самым же продажам директором, и примерно раз в три месяца отклонял заманчивые предложения, поступающие от конкурирующих автосалонов.

К своей карьере, вернее, к карьерному росту, Витька относился спокойно. Он понимал, что работать нужно для жизни, ему нравилось заниматься машинами, денег на эту самую жизнь и удовлетворение ее потребностей хватало – и этого было ему совершенно достаточно. Потому что его настоящая жизнь была не в этом.

В свободное от работы время Витька участвовал во всех мото– и автомобильных гонках, до участия в которых его допускали. Почему-то для профессионального занятия этим прекрасным и единственно, на его взгляд, по-настоящему стоящим делом нужны были какие-то сложности, бесконечные справки-бумажки-дипломы, одно упоминание о которых сводило скулы. Но на любительском уровне он выступал весьма и весьма достойно. А в последнее время он открыл для себя еще и стрит-рейсинг.