словно вздутой спины поднимался высоко, а следом с шорохом тащился длинный мускулистый хвост, снабжённый вертикальной, словно рыбий плавник, костяной пластиной, утыканной шипами.

Клара обернулась тоже, замерла.

– Ракопаук…

Эта вторая, тварь была чуть поменьше первой – не с галеас, а, пожалуй, с небольшую пинассу.

– Круг! Черти, дура, если жить хочешь! – Клара резко оттолкнула Леандру, а сама, выхватив шпагу, легко, чуть раскачиваясь, побежала навстречу гигаскорпиону; отчего-то именно побежала, не попытавшись достать его с безопасного расстояния ни огнешаром, ни молнией, ни ледяной иглой.

– Круг!

Круг…

Ну да, круг же!..

Леандра трясущимися пальцами выудила короткий стилус; прошептав первую из формул, решительно прочертила длинную дугу, рассекая плоть Междумирья.

– Быстрее!

Что она делает, госпожа Клара, что?! И почему одна, без неё?!

В глазах закипали злые слёзы, мешали, туманили взгляд.

Дуга. Дуга. Прямая. Сопряжение. Разделить хорду в соотношении три к двум; «так как делению отрезка в каком-либо отношении соответствует такое же деление его проекций, то делим проекцию на 5 частей…»

Круг, ещё один, ещё. Много отпорных рун она вычертить уже не успеет; потому что ракопаук, похоже, предоставил всю честь сражения с Кларой своему исполинскому собрату по классу Arachnida.

Руки тряслись, стилус выпадал; «допустимое отклонение не более 1°…» – ага, тут хорошо, чтобы хотя бы параллельные прямые и впрямь параллельными б вышли!..

Ракопаук довольно заурчал, хотя вроде как им урчать не положено; клацнул челюстями – жвалами – мандибулами – а-а-а, страшно-то как! – и метнул мягкое серое вервие.

Вервие долетело до границы отпорного круга, вспыхнуло, распалось серым пеплом.

Мамочки, мой круг, выходит, работает?!

Леандра прижималась к боку варана, с широко раскрытым ртом наблюдая, как одна за другой затухают ею начертанные руны; круг сработал, сработал, сработал!..

Ба-бах!..

Яростная вспышка, янтарное пламя встало океанской волной, расплескалось окрест, сметая не успевшие убраться полипы и прочих обитателей Междумирья; сжатая до предела сила вырвалась на свободу, сметая всё на своём пути; ракопаук аж попятился – он, похоже, отличался осторожностью.

Гном пошевелился и застонал; Леандре очень не хотелось выпрямляться, однако она всё-таки выпрямилась.

Прямо перед нею лицом к лицу сошлись госпожа Клара Хюммель и исполинский гигаскорпион. По хитиновому панцирю, по хелицерам, по клешням текли струи кипящего племени, однако тварь лишь встряхнула головогрудью, шевельнула многочисленными лапами, надвигаясь на чародейку; поднялся хвост, с конца его грозно нацеливалось жало.

Упасть, упасть, зажмуриться, ничего не видеть!..

Однако она всё-таки не упала; повисла, обхватив варана за шею, но устояла.

Скорпион никуда не торопился. Нависал над Кларой, покачивая клешнями, но не атаковал. Чародейка пятилась, крестя перед собой рубиновой шпагой, оставлявшей в воздухе – вернее, в том, что его заменяло в Межреальности, – одну пламенеющую руну за другой. Иные Леа знала, иные казались странно изменёнными, и ясно было, что госпожа мастер плетёт сейчас сложную сеть, увлекая чудовище за собой, в строго определённое место, где и будет нанесён последний удар.

Ракопаук, словно убедившись, что его посягательствам на иную добычу ничто не помешает, уркнул несколько раз, и его конечности замелькали, раздвигая ткань Междумирья – он рыл яму, словно его самый обычный земляной собрат.

«Подкапывается!» – охнула про себя Леандра. Подкапывается под отпорный круг!.. Сообразительный какой попался, просто умница!..

Она в спешке сделала защиту плоскостной, а не пространственной. Скорее, скорее, должна успеть!..

«При построении трёхмерного отпорного контура в соответствующей проекции многомерного магоконтиннуума необходимо прежде всего решить задачу пересечения сферы или тора плоскостью; каковая, будучи секущей, всегда рассекает сферу по окружности, которая проецируется в виде отрезка прямой, в виде эллипса или в виде окружности в зависимости от положения секущей плоскости по отношению к плоскости проекции…»[45]

– Урк! – довольно сказал ракопаук, высовывая свои челюсти – жвала – мандибулы – совсем рядом с Леандрой.

– Леа!..

Клара успела обернуться, успела размахнуться рубиновой шпагой и метнуть собственное оружие; клинок просвистел, вращаясь, словно огненное колесо, угодив прямо промеж челюстей, едва успевших подняться над сотворённой твердью.

– Ррурк!..

Из раны вверх ударил фонтан дурно пахнущей зелёной жижи, смешанный с алым огнём, хотя чему там было гореть?..

Ракопаук заклекотал, забулькал, непонятно чем издавая довольно неприятные звуки; однако, несмотря на торчащую в полыхающей ране рукоять рубиновой шпаги, мандибулы его щёлкнули совсем рядом с вараньим хвостом. Варан дёрнулся, гном едва не скатился с его спины; чудище упрямо пыталось зацепить хоть какую добычу.

– Хей! Хой! Эге-гей! – вдруг грянуло совсем рядом.

Лиловая мгла лопнула, закружилась, разрываемая внезапно налетевшим магическим ветром. Прямо перед Леандрой раскрылась тропа, так же прокладываемая чарами, как и их с госпожой Кларой.

И прямо по этой тропе верхом на тех самых мандукарезаврах вскачь неслись venerable mentoris Кассиус Максимилиан Аркавиус вкупе с его neglegentes pupillam Юлием.

И неслись они, чего уж там, красиво.

Кассиус Максимилиан грозно вздымал над главой длинный посох с ярко сияющим навершием; ученик Юлий не менее грозно размахивал коротким мечом, с лезвия которого один за другим срывались огнешары.

– Урррк! – ракопаук решительно нырнул обратно в дыру, и миг спустя вынырнул на другой стороне отпорного круга, со всей определённостью направляясь к вихрем мчавшейся парочке. Из глубокой раны по-прежнему торчал эфес рубиновой шпаги.

– Хей! Хой! – на ракопаука обрушилась целая россыпь огнешаров; они взрывались, ударяясь о его панцирь и, на взгляд Леандры, не причиняли твари никакого урона – жёсткая щетина, покрывавшая головогрудь и длинные ноги-ходули, даже не задымилась.

Однако ракопаук явно растерялся, захрипел, зауркал, и в следующий миг ученик Юлий проделал нечто, по мнению Леандры, доступное только и исключительно полноправным мастерам Долины: привстал в стременах, выбросил руку вперёд – кулак сжат – и рубиновая шпага госпожи Клары, словно дивный огненный цветок, в единый миг вырвалась из раны, закувыркалась, мелькнула в полёте – и словно бы сама приросла к раскрывшейся ладони Юлия.

– Получай, чудовище! И да сгинешь ты в неведомые бездны, тебя нечестиво зачавшие! – добрая дюжина огнешаров сорвалась с меча, словно рой пламенных пчёл.

– Руууууукр! – Леандра готова была поклясться, что прозвучало это донельзя разочарованно и обиженно. Ракопаук завозился, засучил ногами, выбросил облако серого не то дыма, не то пара – и ретировался.

Господин Кассиус Максимилиан тоже не терял времени – его мандукарезавр вихрем подлетел к длиннющему и высокому – ну, точно борт у галеаса! – боку гигаскорпиона; навершие посоха извергло слепящую сеть молний; резко запахло палёным, и тварь задёргалась, заскрежетала, словно одним куском ржавого железа провели по другому, столь же ржавому, изо всех сил нажимая.

– Прочь! Прочь, сгинь, пропади! – высоким фальцетом выкрикнул он, потрясая посохом. Молнии его оказались не