— Открывай, это я, — раздался требовательный мужской голос.

— Я все тебе уже сказала. Иди домой.

— Почему ты не открываешь? Я думал, что с тобой что-то случилось.

— Со мной все в порядке. — Голос Марии стал заметно раздраженным. — Уходи!

— Понятно… У тебя мужчина?

— Нет… Просто я очень устала, и мне бы хотелось отдохнуть.

— Если ты не откроешь, то я выломаю дверь. Ты меня знаешь, Мария!

В голосе появились нешуточные угрожающие интонации. Кирьян был уверен, что ему приходилось слышать их раньше, причем совсем недавно. Но вот только где именно? Кто там за дверью?

— Игнат, я не открою, иди домой!

Товарищ Сарычев… Собственной персоной! Вот так случай! Кирьян невольно потянулся к револьверу, понимая, что более благоприятного случая разделаться с чекистом у него не представится. Наверняка он явился к Марии без охраны — кто же это будет к любовнице сопровождающих брать! Не станет же он их предупреждать: «Ребятки, вы тут за дверью покараульте, чтобы все в порядке было, пока я на бабоньке попрыгаю!»

— Ты сошел с ума! Не смей кричать, кругом люди, — встревоженно сказала Мария.

— Я вполне вменяем, это ты ненормальная, если думаешь играть со мной в такие игры. Я хочу посмотреть, кто он! И если ты не откроешь дверь, так я разнесу ее в щепки!

— Тебя же арестуют.

— Хотелось бы знать — кто?

Кирьян даже представил ироничную ухмылку Сарычева.

Его тоже невольно разобрал смех. Интересная получается история: начальник Чека подбивает к Марии клинья, истории красивые рассказывает, ласковыми словами ее увещевает, чтобы уложить бабоньку в постель. Да все мимо! А ему, жигану, которого все ищут, достаточно шлепнуть Марию по выпуклому заду, чтобы отправить ее в койку.

Знал бы бравый чекист, кто перебежал ему дорогу!

«Что ж, получай по полной! — зубы жигана скрипнули. — Ты меня все затылком к стенке пытаешься поставить, бегаешь за мной по всей Москве, задрав штаны, а я в это время твою бабу от души потягиваю!»

— Знаешь, найдутся, — сурово предупредила Сарычева Мария. — А теперь уходи! Давай встретимся с тобой завтра и обо все переговорим.

— Мне нужно сегодня! — настаивал Сарычев.

По интонациям, звучавшим в его голосе, было понятно, что он не уйдет до тех самых пор, пока Мария не откроет ему дверь.

Женщина обернулась. Кирьян увидел ее встревоженный взгляд. Ей тоже не позавидуешь, каково оказаться между двумя мужиками.

Ничего, пусть помучается, крепче любить будет.

— Хорошо, — наконец согласилась Мария. — Только дай мне слово, что не будешь проходить дальше порога. Иначе я с тобой окончательно рассорюсь.

Вот оно, дворянское воспитание. Даже в конфликте умеет подобрать соответствующие слова. Голоса не повышает, берет интонациями.

— Хорошо, — согласился Сарычев. — Только открой. Очень хочется тебя увидеть.

Мария повернула ключ. Кирьян услышал, как скрипнула, отворяясь, дверь.

— Ну что, посмотрел? — спросила Мария.

Ни вызова, ни укора, просто констатация факта. Но за видимым равнодушием так и слышалось: «А теперь — скатертью дорога!»

— Да. Полегчало. Мы с тобой увидимся завтра?

— Конечно, Игнат, ты же начальник, а я твой заместитель. Только позови!

— Брось! Не о том разговор. Не знаю, почему ты на меня так злишься, но у нас все пошло как-то не так. А мне очень этого не хочется.

— Ты специально пришел ко мне, чтобы сказать это?

— Нет. Я случайно оказался в твоем районе. Неподалеку, на набережной, убили двух красноармейцев. Бандиты ушли буквально из-под носа! И я подумал, надо бы зайти, узнать, как ты…

— Кто же это был?

— По описанию Кирьян. Давай с тобой встретимся завтра в неформальной обстановке… Мне бы хотелось выговориться. Что-то накатило на меня. Невмоготу! — Коснувшись пальцами горла, он добавил: — Вот здесь все стоит колом, и невозможно проглотить.

— Я тебя уже ждала как-то в ресторане. Помнится, ты так и не появился.

— Признаю, я виноват. Но давай попытаемся начать сначала.

— Давай завтра об этом и поговорим. А сейчас иди! Я действительно очень устала.

— Что же ты делаешь, что так устаешь? Ты куда-то все время исчезаешь. Если ты ведешь какое-то дополнительное расследование, скажи мне, чтобы я был в курсе.

— Я не веду никакого расследования и ничего от тебя не утаиваю, — спокойно сообщила Мария.

— Совсем недавно тебя видели в селах Медведково и Лесная. Что ты там делала?

— Ах, вот как, ты знаешь и об этом? — нахмурилась Мария. — Я обязана отвечать? Если я тебе скажу, что ездила туда к любовнику, тебе станет от этого легче?

— Вижу, нам не договориться, — сдался, наконец, Сарычев. — Закрой покрепче дверь, мало ли чего…

— Спасибо, я это учту.

Захлопнув дверь, Мария глубоко вздохнула.

— Надо же… Кто бы мог подумать.

Кирьян вышел из комнаты. На лестнице раздавались удаляющиеся шаги. Скоро они стихли.

— У тебя с ним что-нибудь серьезное?

— Я же тебе уже сказала — нет.

— А чего же он тогда?

Мария смотрела куда-то в сторону, и Кирьян смотрел на ее длинную гибкую шею с крохотным родимым пятнышком светло-коричневого цвета у подбородка. Расставание с Сарычевым далось ей нелегко — крохотная жилка на виске нервно подрагивала.

Ключицы, выглядывавшие из халатика, выглядели необыкновенно хрупкими. Но это обманчивое впечатление — в прошлый раз он так тискал ее, что казалось, Мария должна была рассыпаться по косточкам. Но от его прикосновений она становилась еще более упругой.

— А ты думаешь, что я не могу нравиться? — с каким-то вызовом спросила Мария. — Сколько раз я себе говорила: «Не заводи никаких романов на службе!» Особенно с начальством… Но что делать, если все они так и цепляются за мою юбку.

Кирьян скользнул взглядом по ее груди, которая в противоположность хрупким плечам выглядела крепкой и упругой.

Притянув Марию к себе, Кирьян повернул ее спиной и огладил груди. Почувствовал, насколько они приятны на ощупь и полновесны. Мария не сопротивлялась его слегка грубоватой ласке. Дыхание у женщины сделалось коротким, прерывистым, она слегка застонала. Никакой даже самой вялой попытки противостоять его ласкам, следовательно, он делал все правильно.

Распахнув ее халат, он удостоверился, что и с этого ракурса барышня чрезвычайно хороша: она просматривалась от вызывающе торчащих сосков до ступней с накрашенными ногтями. Мимоходом Кирьян подумал о том, что ни одна маруха не способна на подобный уход за собой.