Миронов кладет трубку и говорит:

– Хочешь, я подпишу? Но вам будет не сладко…

Так мы и решили вопрос, но уже тогда я понял, что хрен не слаще редьки. Так и получилось. Расчетный счет мы не получили, и я заявил новому руководству, что мы параллельно создаем кооператив «Приборсервис», чтобы проводить свою политику. Прошкин, уважаемый человек, не выполнил обещание и вскоре ушел с должности, оставив фирму своему главному инженеру Абрамчуку, с которым у меня были непростые отношения, потому что он был человеком, который готовился приватизировать все.

Интересно, что через полгода, находясь в Новосибирске, я увидел Прошкина, сидевшего в приемной. Спросил, почему он не проходит. Он как-то потерянно посмотрел на меня и сказал: «Да вот, просил два колеса к своему автомобилю, что-то тянут». Со мной он поступил плохо, но я уважал человека, который много лет руководил объединением и много для него сделал, поэтому выписал на себя два колеса и отдал ему.

Жалко было смотреть, как люди терялись, исчезало былое могущество: у Прошкина дрожал голос, когда он благодарил меня. Потом просил прощения… Я кое-как выдержал подобострастное общение.

Будучи начальником техцентра, я получал зарплату меньше, чем большинство наладчиков, но это положение считал справедливым. Во-первых, они перевыполняли план, во-вторых, постоянно ездили в командировки, в-третьих, были специалистами широкого профиля. Моя зарплата составляла 200 рублей плюс премия до 40 %. Наладчики зарабатывали 400 руб. Каждый месяц у многих были премии за рациональные предложения и особо важные задания (я очень широко использовал это для поощрения инициатив).

XXXIX

Больше меня ничего не держало, поэтому в декабре 1988 года появился кооператив «Приборсервис». И первые деньги в кооператив принес Николай Тимофеевич Цицера, сдав станок в Кингисеппе.

Началась новая эпоха. Мы параллельно работали на две фирмы: в Новосибирск сдавали план, остальное оставляли у себя. Появилось ощущение, что теперь можно делать все, что душе пожелается. И действительно, у людей в те годы была эйфория от неожиданной свободы предпринимательства. Многие решили, что теперь все могут быть предпринимателями. И движение было необычным, энергичным. Если бы не стали в 1991 году приватизировать градообразующие отрасли, то все могло бы быть по-другому.

Но пока еще только начинался 1989 год. Шло развитие малых предприятий, но в основном на базе советских учреждений. На базе радиозавода расцвел кооператив по производству магнитофонов. Весь город был в шоке от первых бананов от фирмы «Совтерро». Все радиолюбители знали проходу магазина «Искра», за которым была фирма Николая Конотопа. Там можно было купить детали, платы для самодельных компьютеров на базе Синклеров. Тогда же возникла фирма «ЭлеСи», которую возглавил Чириков.

А мы еще продолжали работать, арендовали уже вторую квартиру на Королева. В 1989 году мы запустили порядка 250 станков, но то была последняя вершина в этой деятельности.

Я стал покупать жилье для наладчиков. За год четыре человека – А. Исаков, А. Ильин, К. Айдаров, Н. Цицера – успели получить квартиры.

Мы организовали ремонт советских персональных компьютеров силами Георгия Гришаева, ныне известного моржа, и Сергея Волкова, красивого, высокого и умного парня.

Макарову выделили приличные деньги на разработку цифрового привода. Начали разработку кардиостимулятора. Идея принадлежала Володе Жанкову, работавшему в кардиоцентре инженером. Создали группу разработчиков, в которую входил Фризен (до сих пор что-то изобретает), Богданов (сейчас в СИБУРе вроде работает главным инженером), Никитков и Еремеев. До этого эта группа с толковым рабочим ЖБК-100 от нашего кооператива автоматизировала некоторые процессы. Помню, директор Бабкин был доволен.

Кардиостимулятор разработали на наши деньги, но после этого четверка разработчиков обманула нас, подав заявку в Министерство медицинской промышленности и получив уже на свое предприятие приличные деньги, разместила производство на приборном заводе, а мы остались ни с чем.

Ладно мы, но Жанков крепко обиделся и решил уехать за границу. Самостоятельно выучил язык за год и уехал в Австралию, где живет до сих пор. Хороший и толковый был инженер.

В 1989 году мы образовали научно-техническое объединение «Приборсервис» на общем собрании двух кооперативов «Приборсервис» и «Никос» (им руководил Володя Сергеев с двумя помощникам – Александром Шипуновым и Кострикиным, который позже организовал фирму «Электропульс». Все перечисленные сотрудники работали на приборном заводе конструкторами).

Договор с ПО «Техника» работал следующем образом. Сергей Червяков один раз в месяц ездил с кожаным чемоданом во Владимир. Долетал до Москвы, потом садился в электричку на Курском вокзале и через четыре часа оказывался в уютном городе Владимире, от которого до Суздаля совсем немного.

Однажды он оставил чемодан в ячейке камеры хранения, чтобы перекусить в буфете. Пришел забирать, а ячейка не открылась. Он отправился к милиционеру, описал содержимое, вид чемодана (чемодан был ярким, напоминал крокодиловую кожу), свои вещи, в том числе бритву. Открыли, часть вещей исчезла, но, главное, чемодан ему вернули. Он вернулся в Томск, а я полетел в Москву. Нарисовал грозное письмо, что, дескать, потерялся военный груз, без которого обороноспособности может быть нанесен огромный вред. Поднял всех на Курском вокзале. Мне дали серьезного следака, с которым мы вместе стали изучать оплату ячеек. Нашли несколько ячеек, которые не оплачивались уже несколько дней, – в них и оказался наш груз. После я написал им благодарственное письмо за помощь в поддержании обороноспособности страны.

ХХХХ

Мы не могли долго найти подход к «Элиону», у нас не получалось завязать постоянные отношения. Помог уникальный случай.

Однажды, находясь в Москве, я остался без денег: их то ли украли, то ли я сам потерял, но карманы были пусты. Обнаружил я это, находясь в метро. Стою, держась за поручень, судорожно перебираю варианты дальнейших действий. Замечаю, что на меня как-то странно смотрит небольшой кудрявый мужчина лет 50 в хорошем черном пальто. Мне стало как-то неудобно от его пронзительного взгляда, я отвернулся в другую сторону, но мужчина перешел туда же и продолжил смотреть ненормальным взглядом. Я спросил его:

– Вам что-то нужно?

В ответ он хрипловато, будто пересохшим голосом, он спросил:

– Как вас зовут?

– Сергей, – ответил. Его рука, державшая поручень, опустилась. Он чуть не упал, но я вовремя его подхватил.

– Мой сын, мой., так похож на вас, – пролепетал мой знакомый. – Невозможно! И голос его… Вы не мой сын?

Это уже было слишком. Но отвечать грубо не хотелось, поэтому я сказал помягче:

– Нет, извините…

Он рассказал, что его единственный сын погиб в армии, тело привезли в цинковом гробу. Голос его то умолкал, то снова возобновлялся, выговаривая отдельные фразы. Мне стало как-то не по себе, потому что своей физиономией я разворошил воспоминания.